Я видела детство и юность XX века
Шрифт:
— Вот идет Сабина. А где Марсиана?
— Здравствуй. Ну, что новенького?
— Завтра воскресенье. Что делать?
— Можешь просить Кольдо покатать нас.
— Нет уж, спасибо. Опять поедем в Версаль, опять в кафе.
— Что вы тут говорите о завтрашнем дне, когда сегодня нечего делать. Идем в кино.
— Нет денег, и лекция.
— Пойдем в дешевый.
— Лень двигаться.
— Так что же завтра?
— Может, устроить картеж на дому?
— Родители дома?
— Жоржетт, мы должны завтра ехать в сумасшедший
— Ну, опять рано вставать.
— В прошлый раз было забавно. Один сумасшедший стал раздеваться. Все студенты хихикают, девчонки смущаются, а этот выживший из ума Дюма (вот так профессор! — ему бы сидеть вместе с больными) объясняет: у него боязнь одежды…
— На тебе красивая блузка.
— Мне ее сделала Мария. Она придумывает модели для каких-то мастерских. Эту модель у нее тоже купили. И она обязалась никому ее не давать. Мне она подарила, но с тем, чтобы я никому не рассказывала, откуда у меня.
— Мне нравится.
— А мне нет — рогожа.
— Мужчины ничего не понимают.
— Габи, почему ты задумалась?
— Я сегодня встретила одного человека. Он был в плаще. Во всем его облике было что-то нефранцузское. Он, кажется, учится в школе Лувра, но я его раньше не видела.
— Габи, поцелуй меня. Ты сегодня такая хорошенькая.
— Мартэн, придумай, что сейчас делать.
— Мне хочется есть.
— Съешь рогалик, я за тебя заплачу.
— Вот опять та баба. Она воображает себя интересной.
— А вот и Марсиана. Мадемуазель, вы не сядете, пока не скажете, что нам делать.
Сабина устраивает сцену Марсиане. Та с ней вчера условилась встретиться в кафе и не пришла. У Сабины не было денег, и ей пришлось оставить за кофе часы в залог.
— Габи, ты куда?
— Я звонить.
— Кому? «Ему»?
— Нет, «ей».
— Бельмон, ты сегодня слушал Ренэ?
— Он умница.
— Он лучше всего говорит, когда рассказывает о себе.
— А что сегодня интересного в «Попюлер»?
— Я не читал.
— Мы опустились до невозможности. Лень открыть глаза. Посмотрите на Пуарэ. Даже пепел не хочет отряхнуть. Посмотрите на его костюм. Весь в пепле.
— Я видел парламентский отчет. По-моему, они перепечатывают из года в год одно и то же. Пуарэ, какого ты мнения?
— Я изучаю себя. Это значительно интереснее, чем изучать других.
— Идёмте в «Людо» играть в бридж или в пинг-понг.
— Уже три часа, Жоржетт, иди на лекцию и запиши ее. Завтра я пойду за тебя. Ведь глупо ходить вдвоем на ту же лекцию.
— Значит, решено? В «Людо»?
«Людо» — это кафе, где играют в пинг-понг, в карты, в шашки, в шахматы, в бильярд. Оно находится на улице Сорбонны и существует столько же времени, сколько и университет.
Мы идем в «Людо».
Кафе полно студентами. Официанты бегают между столиками, разнося пиво, и грубо прикрикивают на посетителей. Грязно. Пол заплеван. Пахнет уборной. Слышны беспрерывные ругательства. Темно.
Мы берем карты. Разделяемся на два
Часов в шесть все с облегчением собираются домой.
День кончен.
Вечером мы уже не видимся.
Только Габи часам к девяти встречается со своими поклонниками, а Жоржетт с каким-то незнакомым нам человеком идет в кафе, но не в Латинский квартал, а на Монпарнас. Там они или танцуют, или снова сидят за столиком.
Наступает следующий день. Опять лекции, которые мы стараемся пропустить, опять кафе, безделье, сплетни, бридж. Некоторые внезапно решаются бросить «Капуляд» и исчезают. Но это ненадолго. Через несколько дней они снова появляются. Никто не замечает их исчезновения.
Глава 5
Дневник Габи
Александр… Редкий ум, тонкий и быстрый. Волосы каштановые, слегка вьются. Хорошо одет. Изысканные манеры… Красота физическая выше среднего. Можно ли желать большего?..
…Зачем все время лгать? Я принимаю решение быть откровенной, но перед постоянными затруднениями я снова должна врать. По крайней мере хочу быть простой и естественной… Довольно об этом говорить! Ведь дело касается другого, а именно одного человека, которого я встретила сегодня в Лувре. Очень симпатичный. Лет тридцать пять. Кажется, умница. Ездит на замечательном «ролс-ройсе».
Когда же читать?.. Надо работать в библиотеке «Декоративных искусств». А время идет…
Сегодня воскресенье. В церковь я не пойду. Не хочу. Не верю в их бога. Точка.
…Я — безбожница. Я никого не хочу обвинять в человеческих страданиях. Религия — превосходная вещь для бедного класса. Она ведь великолепно затуманивает горе и нищету. Она предохраняет от зависти и от жестокости людей, обиженных жизнью. Это хорошо. Но вот человек, руки в карманах, папироса на пепельнице. Он пьет пятый или шестой стакан портвейна. Он говорит: «Черт возьми, замечательный портвейн, но больше я пить не буду — я должен еще послушать музыку X.». Я думаю, что для такого религия вряд ли необходима.
…Я пыталась себя обмануть, говоря, что я влюблена в Александра Пуарэ и Жоржетт. Но нечего врать, я влюблена в Александра — просто и коротко. Почему я так мало ревную? Во-первых, безнадежно, во-вторых, я все же люблю Жоржетт куда больше, нежели Александра…
В субботу получу 50 фр. 15 — на кино, 25 — пара чулок, 6 — билеты автобуса, остаются 4 — два черных кофе.
Я себя плохо чувствую. Не пошла сегодня в бассейн… Если бы мама увидела меня утром до того, как я нарумянюсь, она перепугалась бы. Когда она уедет, я буду весь день валяться в кровати, работать, читать, курить…