Я – Ворона

Вран Карина

— Сели ровно! — внезапно прикрикнула старшая воспитательница. — Спину выпрямить. Ножки вместе. Коленки вместе. Ладони на колени.

За другим столиком никак не мог усесться щекастый мальчишка. Отставил ногу в сторону, а не так, как велела учитель. Тычок — ногой по ноге.

— Сядь ровно, — окрик. — Или не получишь свой завтрак.

Пока две нянечки споро разносят по столикам йогурты, печенье, орешки и кокосовое молочко, наша «добрая» учительница обходит весь класс.

— Плохо. Но для первого раза допустимо.

Нам позволяют выдохнуть и похрустеть печенюшками.

Жую миндаль, поглядываю на надсмотр… нянечек. Мимолетно вспоминаю о цианидах, как о ядах, замечательно маскируемых присыпками из тертого миндаля.

Я, конечно, всё понимаю. Без дисциплины и послушания детьми (особенно чужими) сложно управлять. Но как-то здешние методы меня не вдохновляют.

Когда дети заканчивают с легким перекусом, дрессировка продолжается. Няни убирают посуду и крошки со столиков, а дети снова сидят ровно, как по линеечкам.

Хлоп! Ладонью по спине наклонившейся девочки.

— Прямо спину держим. Иначе не пойдем на улицу.

И тут на соседнем стуле начинает ерзать Ченчен. Мальчик с особенностями, которому непросто объяснить что-то про дисциплину — та для него что-то скучное.

«Сейчас эта мегера двинется к нам», — холодеют мои пальцы, лежащие ровно на коленках, как и велено.

Мне-то не проблема отыграть желаемое поведение. А другану влетит…

— Чен, слушай и молчи, — говорю тихонечко (если и влетит за болтовню, то мне, а не приятелю). — Это игра. Она сложная и с особыми правилами. Надо замереть на одном месте. Да, вот так, молодец. И сосчитать в уме, сколько на доске с магнитиками дощечек. На доску смотреть нельзя, ты должен вспомнить расположение каждой деревяшки.

Я знаю, что мои товарищи по играм (уже не только в песочнице) за август подтянули счет. И оба могут считать до ста — уверенно. Дальше им тяжело пока, но они стараются.

— А потом? — с горящими глазами спросил… нет, не бегемот, а юный Юн, к счастью, тоже шепотом. — Когда досчитаем?

На эту парочку я не рассчитывала, но действую по обстоятельствам.

— Из суммы вычти столько, сколько человек в классе, — импровизирую в усложнении задачки.

— А награда? — шепчет мини-акула. — Будет?

— За теми из вас, кто не научится сидеть ровно, — оповещает детишек учитель. — Мамы не придут.

Вовремя она.

— Награда, — шепчу с придыханием. — Выход из ада.

Едва ли местным деткам знакома концепция ада (в этом возрасте), но посыл от старшей они точно уловили. Мама не придет — это реально страшная угроза для малыша.

И деточки проникаются важностью решения задачи.

— Хорошо! — перехватывает инициативу одна из нянь помоложе. — А теперь все встаем. Подходим ко мне, выстраиваемся. Ты — бери мальчика спереди за край одежды. А ты — девочку спереди. И так все держимся друг за дружку. Идем-идем-идем!

«Цыпа-цыпа-цыпа», — угораю я в процессе. — «Паровозик тронулся и запыхтел: чух-чух-чух».

Цыплячий паровоз ведут на площадку для зарядки. По дороге сообщают нам, что сегодня мы будем заниматься между корпусами. А по понедельникам зарядка — на внутреннем стадионе. В понедельник мы все поем гимн страны,

глядя на флаг. Кто гимн не выучил, как раз есть время на выходных. Удачно в этом году первое сентября на пятницу выпало.

Ходили мы в день тестов через внутреннюю площадку. Там много синего (видимо, цвет неба, а небо с солнышком так здорово стыкуется), много света и хорошее покрытие. Но уличная площадка в тысячу раз интереснее!

Она ни в какое сравнение не идет с той, что я помню по прошлой жизни, по тому Солнышку, что в Питере. Еще из окна стало очевидно: в местной вариации прикольно и есть, чем заняться.

На улице стройными рядами уже выстроены другие группы детсадовцев. Нам достается участок для самых маленьких. Дальше там еще куча всяких лазалок, турникетов, сетки натянуты. Есть даже низенькие баскетбольные кольца.

Словом, я вижу, на что идут денежки наших пап и мам. Еще бы выстраивание иерархии как-то помягче проводилось.

Следующий час мы разминаемся, пляшем и скачем. Всё это под музычку. Упражнения показывают молодые учительницы, старшая бдит, чтоб заключен… подопечные не ленились. Мне-то всё ок, и бегемоту после дамы-хореографа нормально. А бычок и акула то в ногах запутаются, то рукой полный мах не дотягивают.

— Стараемся! Стараемся! — то и дело придает бодрости наша классная грымза. — Выше! Тяни носок. Раз-два, раз-два. Закончили!

Наш паровозик трогается в обратном направлении — в класс. Сначала только по пути в уборную заглядываем. Организованно! Шутки про строевой шаг — вообще уже не смешны. По команде мы производим даже мытье рук.

В классе нас встречают вопросом: сколько на доске деревянных фигурок? И задают алгоритм действий: знаешь ответ — поднимаешь руку — ждешь обращения учителя — отвечаешь.

Над нашим столиком вскидывается сразу четыре руки. Четыре — это потому что по дороге из уборной бегемот отчитался мне в выполнении задания. Девяносто семь минус десять (детей) и три (взрослых) равно восемьдесят четыре. Так что я пользуюсь результатами чужого умственного труда. Тем более, тут-то задачка попроще будет.

Однако ответить предлагают не мне, а быковатому Юну.

— Девяносто семь, — рапортует рядовой… детсадовец Гао Юн.

— Неправильно, — поджимает губы грымза. — На втором завтраке твой стол не получит десерт.

Ченчен хмурится пухлощекой грозовой тучкой. Тянет руку выше и настырнее.

— Ответ: девяносто семь, — сурово сводит брови добродушный так-то пухляш. — Еще три Шуфэн скину…

— Уронила, — подсказываю шепотом, прикрыв рот ладошкой.

— Уронила на пол, — заканчивает мой товарищ. — Ответ верный.