Я выбираю тебя

Рона Шерон

– Тридцать один год, если быть точным. – Эшби безразлично пожал плечами. – Когда мне исполнилось четыре года, я стал «милордом», или «лордом Эшби», а когда поступил в Итон, превратился в Эшби. Французы тоже придумали для меня не слишком лестные прозвища. – Граф мрачно усмехнулся. – Так что в какой-то момент имя, данное мне при рождении, утратило свое прежнее значение. Теперь мое имя можно воспринимать разве что с иронией.

Его созданные для поцелуев губы изогнулись в сардонической усмешке.

Чтобы

оторвать взгляд от манящих к себе губ Эшби и прогнать прочь греховные мысли, она посадила Даниэлли на колени и дала ей еще одно печенье.

– Может быть, – Изабель улыбнулась, – мне стоит догадаться, что это за имя?

– Я же только что объяснил... – Голос Эшби сорвался.

– Питер? Пол? Персиваль? – Изабель вопросительно взглянула на графа. – Пирс? Перегрин?

Эшби криво усмехнулся:

– Кто сказал вам, что мое имя начинается с буквы «П», дерзкое вы создание?

– Вы сами. Под вашей карточкой стояла подпись «П.Н.Л.». Ваша фамилия Ланкастер, разве нет?

– Хм... А почему ваш брат и его жена решили назвать дочь Даниэлли?

Изабель погладила белокурые волосики девочки.

– Ее полное имя Вильгельмина Даниэлла Обри. Но мы также зовем ее Сладкая, Куколка, Золотко...

Эшби не обратил внимания на плохо скрытый намек.

– Уильям Дэниел Обри. Вы назвали ее в честь Уилла. – Эшби начал шутливо отбирать у Даниэлли печенье, и над лужайкой поплыл ее живой звенящий смех.

Сердце Изабель запело при виде того, как этот большой распутный волк заигрывает с малышкой. Как бы ей хотелось оказаться на ее месте!

– Полковник Эшби, ну не будьте же таким обидчивым, – сладко проворковала Изабель, отчаянно кокетничая и хлопая длинными загнутыми ресницами. – Откройте мне свое имя.

– Я обидчивый? – С улыбкой, от которой у Изабель перехватило дыхание, он метнулся к ней. Рассмеявшись, Изабель вытянула руку, чтобы остановить его. Грудь графа, обтянутая тончайшей тканью сорочки, казалась отлитой из стали. – Возьмете свои слова обратно?

– Ни за что. Почему вы не хотите сказать? Это что, военная тайна?

– Я должен был хранить свое имя в секрете. Представляю язвительные замечания подчиненных, узнай они мое имя.

Словно бы защищаясь, Изабель упиралась рукой в грудь Эшби, с трудом удерживаясь от желания провести по ней пальцами в неспешной ласке. Она все-таки дотронулась до него. Собственное поведение ужасало Изабель, но она ничего не могла с собой поделать.

– А Уилл интересовался вашим именем?

Эшби покачал головой.

– Некоторые женщины интересовались.

От его напряженного взгляда сердце замерло в груди Изабель.

– Вы сказали им?

– Нет. Не сказал.

Изабель машинально облизала губы – жест, который неизменно приковывал

к ним взгляд Эшби. Она чувствовала, как бьется под ее ладонью его сердце, и она с трудом сдерживалась, чтобы не схватить его за жилет и не притянуть к себе для поцелуя.

Заскучав в обществе двоих взрослых, Даниэлли поползла к траве, но прежде ударила руку Изабель, лежавшую на груди Эшби.

– Чудесное существо, – заметил граф, наблюдая затем, как племянница его гостьи пытается скормить Гектору одну из своих кукол. – В ее крошечном мире все спокойно.

Изабель, осторожно, изучавшая профиль Эшби, скрытый маской, уловила тоску в его взгляде. Он очень рано потерял родителей, но вместо того, чтобы жениться и обзавестись семьей, пытался отгородиться от окружающей его действительности.

– Вы помните родителей? – тихо спросила она.

– Трудно понять это наверняка – ведь меня окружает столько портретов и историй. Я помню руки и глаза матери. У нее были необыкновенно красивые голубые глаза, лучащиеся светом. – Эшби взглянул на Изабель. – Как у вас.

Взгляд графа заставил сердце Изабель затрепетать. Мгновение назад он обращался с ней как с малым ребенком, а теперь пробудил в душе глубокие, не поддающиеся контролю чувства.

– Что с ними случилось?

– Несчастный случай во время прогулки верхом. Они погибли на месте.

– Ужасно. Мне очень жаль. – Изабель накрыла большую ладонь графа своей. Она не могла представить, каково это – в четыре года оказаться круглым сиротой.

– Мне тоже. – Граф поднес руку Изабель к губам и запечатлел на ней нежный обжигающий поцелуй.

Жар, исходящий от губ Эшби, казалось, проник в кровь Изабель, пробуждая в ней чувственный огонь.

– И кто же из родственников забрал вас к себе?

– У меня нет родственников. Мать была единственным ребенком. Отец был вторым сыном, но его семья была убита в колониях. Иных родственников я не обнаружил. Мой титул умрет со мной вместе.

– Это зависит только от вас, Эшби.

– Не только. – Граф пристально посмотрел на нее. – Вам прекрасно известно, что для достижения желаемого результата нужны два человека.

Несмотря на легкий бриз, играющий с листьями дерева у них над головами, Изабель охватило не совсем приятное ощущение – ей было жарко в многослойном платье.

– Кто же заботился о вас?

– Целая армия слуг, адвокатов и управляющих. Столько заботы и внимания не получал ни один ребенок. У меня было идеально несчастное детство.

Изабель порадовало то, что Эшби не потерял чувство юмора. Это свидетельствовало о силе характера, о том, что он еще может стать прежним собой.

– А вы не задумывались над тем, чтобы обзавестись семьей?