Я выбираю тебя
Шрифт:
– Он прав. Я могу лишиться своего золота, а вот его запасы никогда не иссякнут. Кроме того... – Эшби понизил голос и зашептал ей на ухо: – Там, где нужно, он словно выкован из стали.
– Да? – На этот раз Ла Фурия взглянула на молодого человека заинтересованно. – Вы майор Уилл Обри?
– К вашим услугам, миледи.
Покосившись на Эшби, женщина усмехнулась:
– А у него более изысканные манеры, чем у тебя.
– У него все лучше, чем у меня, – криво улыбнувшись, ответил Эшби. – Какие новости?
Оторвав взгляд от соблазнительной фигуры певицы, Уилл подо шел к Эшби и зашептал
– Аванпосты сообщают, что Наполеон подошел к Катр-Бра. Кавалерии приказано выступать.
Эшби схватил бриджи.
– Подожди внизу. Я выпровожу ее и присоединюсь к тебе.
Когда на следующее утро в десять часов Эшби прибыл вместе с Веллингтоном и его штабом в Катр-Бра, их прусские союзники уже разворачивали свои войска на юге. Французы тоже получили подкрепление.
– Наполеон ввел меня в заблуждение! – ворчал Веллингтон. – Если пруссы пойдут в атаку, им нанесут сокрушительный удар!
Полдень принес сильнейший ливень и ожесточенные бои в лесах и полях вокруг Катр-Бра. Как всегда, атаку французов открыла канонада, которая, как и предсказывал Веллингтон, внесла сумятицу в ряды прусской пехоты. Пехотные войска англичан – усталые и дезорганизованные вследствие противоречивых приказов, – к счастью, продолжали прибывать, и к тому времени, как французские кирасиры атаковали отряд Эшби, англичане мощным ударом отбросили французов назад.
Близлежащий город, в который они прибыли под вечер, наводнили раненые английские солдаты. Эшби нашел Уилла, когда тот, сгорбившись над листком бумаги, писал при свете луны письмо.
Присев рядом, он предложил Уиллу фляжку с виски.
– Дай угадаю... строчишь письмо Изабель? – Один лишь только отзвук ее имени заставил Эшби вздрогнуть от разлившегося по телу тепла.
Уилл сделал большой глоток и протянул другу карандаш:
– Не хочешь черкнуть пару строк? Она будет рада.
– Нет, – твердо ответил Эшби. – Как она?
Эшби отхлебнул добрую порцию виски. Правая рука болела нестерпимо – скорее всего он сломал ее. Уилл поднял голову:
– Впервые за пять лет ты спросил меня о ней, Эш.
– Не потому, что она мне безразлична. – Нахмурившись, Эшби посмотрел на фляжку. Интересно, как она выглядит теперь, превратившись в молодую женщину? Он никогда этого не узнает, потому что не намерен показывать ей, что осталось от его лица. Если бы все сложилось по-другому, если бы не было Сорорена, Эшби знал бы, что ей написать.
На рассвете Эшби вместе с генералом Вивианом вызвали к главнокомандующему. Они уже знали о поражении войск союзников.
– Генерал Блюхер потерпел сокрушительное поражение! – ворчал Веллингтон. – Союзники отступили, и мы должны последовать их примеру. Полагаю, в Англии скажут, что нас разбили, но я ничего не могу поделать. Мы договорились воевать вместе, так что и отступать будем сообща.
Подобное положение дел угнетало, но ведь война еще не окончена. Наполеон и Веллингтон сражались на протяжении нескольких лет, но так и не встретились на поле боя. Эшби знал, что финальное сражение все же состоится. На кону честь обоих командующих.
Когда союзники начали отступление, небеса разверзлись, залив водой поля и дороги. Громкие раскаты грома перекликались с рокотом артиллерийских залпов. В мгновение ока французы
Затем пришло известие о том, что союзники перегруппировывают войска. Ими был получен приказ отступать к деревне, носящей название Ватерлоо. Промокшие до костей, изнуренные и голодные, гусары Восемнадцатого полка расположились бивуаком за холмом Мон-Сен-Жан, в то время как в миле южнее Наполеон устроился на ночлег на постоялом дворе близ дороги, носящей название плато Бель-Альянс.
Рассвет явился предвестником ненастного дня. Дождь лил всю ночь, и теперь войска, готовящиеся к битве, представляли собой жалкое зрелище – промокшие до нитки, в пропитанных грязью мундирах, голодные, они страдали от недосыпания. Армии Наполеона и Веллингтона стояли друг против друга по обе стороны крутой, изрезанной колеями лощины. Не слишком удобное место для кавалерии, однако британская армия использовала холм Мон-Сен-Жан в качестве естественного оборонительного рубежа, что как нельзя кстати соответствовало тактике Веллингтона. Эшби получил приказ расположиться на левом фланге. Но еще до наступления третьего дня сражения его вызвали к Веллингтону.
– Взгляните, – командующий передал Эшби подзорную трубу, – видите движение? Офицеров, кавалерию... Это бриллиант армии французов – Императорская гвардия, самый красивый полк в мире.
– Бони собственной персоной, – произнес Эшби, заворожено взирая на величественное голубое полотнище с серебряной окантовкой.
– Сегодня мы с вами сотрем этот полк с лица земли, Эшби.
Эшби в упор посмотрел на своего командира. Он знал ответ на вопрос, который собирался задать, и все же хотел его услышать.
– Почему я?
Веллингтон указал на свои войска:
– Каждый из этих солдат думает о любимой, оставленной дома и надеющейся на его счастливое возвращение. Вам не к кому возвращаться, не так ли?
– Я невозвратимый, – усмехнулся Эшби.
– Вы бесстрашны, – исправился Веллингтон – и думаете о предстоящем сражении, а не о больной матери или любимой, которую ужасно хотите увидеть снова. Я прав?
– У меня нет любимой, – улыбнулся Эшби. Это была вопиющая ложь. Он впервые солгал своему командиру.
– Как говорят ваши преданные гусары: «Летай как молния, рази как гром!» Или, как говорю я, делайте все возможное и даже невозможное, Эшби. А я преподнесу сюрприз в самый последний момент.
– Когда вы так говорите, у меня начинают дрожать колени. – Он нахмурился, чтобы скрыть смущение. Веллингтону стоило узнать, что приветственные слова его гусар были... обычной лестью.
– Да, и еще... Генерал Понсонби потерял старшего офицера, а замены ему нет. Нужно, чтобы эту должность занял один из ваших людей.