Я выбираю тебя
Шрифт:
Повисла оглушительная тишина. Если такие хорошие люди, как Эшби и Уилл, вынуждены были стать мясниками для того, чтобы восстановить спокойствие в мире, значит, этот мир неправильно устроен.
– Как вы, должно быть, страдали – ты и мой бедный брат. Жестокость была противна его нраву. – Изабель отерла слезы, струящиеся по щекам. – И я уверена, жесткость противна и тебе.
– Ты права, Изабель. Я знаю, что ты обо мне очень высокого мнения, но в отличие от Уилла мое прошлое и мой характер не так уж... безгрешны. Иди сюда. Садись. – Он указал на
Серьезный тон Эшби лишил Изабель присутствия духа. Она встала с кровати и подошла к камину. Ее руки дрожали, а по спине пробегал холодок.
– Ты не мог бы налить мне чего-нибудь?
– Конечно.
Изабель села рядом с камином и теперь наблюдала, как Эшби разливает по бокалам янтарный напиток. Передав ей бокал, он опустился в кресло, стоящее напротив, глядя на Изабель поверх ободка.
– Я не знаю, как много тебе известно обо мне и моих юношеских годах. Я не всегда был таким честным и открытым парнем, каким явился в ваш дом.
Все знали, что Эшби негодяй и повеса. Но Изабель не собиралась говорить ему об этом в лицо. Она отхлебнула напитка и закашлялась.
– Виски? Как ты можешь пить это... отвратительное зелье?
– Любовь к виски, как и к любому другому хорошему напитку, приходит со временем.
Изабель испытующе посмотрела на Эшби.
– Я часто задумываюсь над тем, почему ты выбрал карьеру военного. Обычно военными становятся бедняки, младшие сыновья да мелкопоместные дворяне. Богатые титулованные наследники не рискуют своими жизнями на поле боя.
– А разве можно считать разумным то, что наиболее образованные люди Англии сидят в клубах и бездельничают, в то время как их менее привилегированные соотечественники, которым нужно кормить семью, те, кому Англия дала так мало, проливают свою второсортную кровь за собственность десяти тысяч пэров? Звание лорда не могло освободить меня от долга перед родиной. Оно, напротив, связало меня с ней. У меня не было ни родственников, которых нужно содержать, ни семьи, которая оплакивала бы мою кончину. Я был невозвратимым.
О Господи!
– Нет, ты не был невозвратимым.
– Я думал, что ты и все остальные поймут меня.
– Я понимаю... Просто я хотела сказать... что мне никто не мог бы тебя заменить.
Взгляд Эшби, последовавший за этими словами, казалось, прожег Изабель насквозь.
– Твои чувства могут измениться после того, что я тебе сейчас скажу.
Изабель сделала еще один глоток, и обжигающая жидкость отчасти прогнала холод, сковавший ее внутренности. Только теперь она поняла, что имел в виду Эшби, когда говорил, что вкус к спиртному приобретается с годами.
– Мы говорили о мясниках. – Эшби залпом допил виски и налил еще. – Да, твой чудесный брат был миролюбивым человеком. Добрым, обходительным, благородным. Все любили Уилла. Я очень уважал его. Он обладал всеми теми качествами, которые я хотел бы видеть в себе. До тех пор, пока не случился Сорорен. – Лицо Эшби потемнело. – После выздоровления я начал
Эшби посмотрел на пляшущие в камине языки пламени. Опустошенность, сквозившая в его голосе, и мрачное выражение лица разрывали Изабель сердце.
– Единственным человеком, рядом с которым ко мне возвращалось благоразумие, был Уилл. Я тогда испытывал горечь при мысли о том, чего мне стоило это ранение. Я не мог смотреть в зеркало, потому что видел в нем отражение урода, монстра.
– Рассказал бы ты мне все это, если бы Хэнсон не...
– Наверное, нет.
– Почему ты молчал и бездействовал, когда он стал оскорблять тебя?
Изумрудные глаза Эшби вспыхнули гневом.
– Потому что я хотел ударить его, но не смог.
Изабель вопросительно посмотрела на Эшби.
– После Ватерлоо я... поклялся себе, что никогда больше не прибегну к насилию. – Стальная решимость ожесточила его черты. – Я не беру в руки оружия. Я не поднимаю руку на человека, как бы меня ни провоцировали. Я исповедую мир. – Очевидно, Эшби остро ощущал груз данной им клятвы.
– Ты пренебрег его подстрекательством, потому что ты очень сильный человек, – подытожила Изабель, одарив Эшби нежной улыбкой. – После того, что ты сейчас мне сказал, я не изменила своего мнения о тебе.
– Изменишь, когда я расскажу тебе, как умер твой брат. – В словах Эшби слышались скорбь и ненависть к самому себе. – Я убил Уилла. Приставил к его виску пистолет и выстрелил. Только у меня не хватило смелости сделать то же самое с собой.
Изабель обдало ледяным холодом, и она едва не потеряла сознание.
– Что?! – вскрикнула она, охваченная ужасом. – Почему?
Эшби начал свой рассказ. Он не стал ее щадить, выложил всю правду, освобождаясь от отвратительных тайн, терзавших его душу. Изабель была благодарна ему за искренность, потому что хуже смерти ее любимого брата были муки неизвестности. Когда Эшби закончил свой рассказ, лицо Изабель было мокрым от слез, а ее сердце разрывала такая нестерпимая боль, что она не могла вымолвить ни слова. Эшби убил Уилла. Он сделал это из милосердия, и все же он оставался убийцей, рука которого нажала на спусковой крючок. В глазах Эшби блестели слезы.
В течение нескольких минут тишину нарушали лишь треск поленьев в камине да приглушенные рыдания. А потом Изабель услышала прерывистый шепот:
– Мне жаль, Изабель. Мне очень, очень жаль. Твой брат был прекрасным человеком... Мне жаль. – Эшби присел на корточки возле ног Изабель. Его глаза молили о прощении. Из груди Изабель вырвались громкие рыдания, она осела на пол и уткнулась лицом в шею любимого. Эшби обнял ее и произнес охрипшим от потрясения голосом: – Ты не возненавидела меня?