Я выбираю тебя !
Шрифт:
– Вот именно, никакой... Так что, возможно, его просто надо лечить, вот и ответы на все вопросы... А то крутят, вертят разные там версии, а ответ-то может быть предельно прост - человек не выдержал напряжения, и у него, извиняюсь за выражение, поехала крыша... А что? Жена погибла на его глазах, да этого одного достаточно, Чугаев охотится за ним и его друзьями, полагая, что это они в свое время зарезали несчастного парня Алексея Малиновского, похищаются Прокофьев, Левушкин и, наконец, он сам... Потом ему удается бежать, но тут обезумевший Левушкин бросается на него с железякой... И он ударяет того ножом, а дальше, обезумев, начинает творить
Константин вернул адвокату аванс, полученный им от его сына. Тот тщательно пересчитал и пообещал, что все эти деньги пойдут во благо несчастному Эдуарду.
– Скажите, Рубен Михайлович, - спросил Костя, уже стоя в передней в куртке и ботинках.
– Мы сейчас одни дома?
– Да. Никого больше нет.
– Ответьте на один вопрос, очень вас прошу. У меня нет диктофона, я никак не смогу навредить вам...
– Ну, что такое?
– Григорянц надел на нос очки в золоченой оправе и строго поглядел на него.
– Рубен Михайлович, нам обоим прекрасно известно, что Шилкин и Чугаев не убивали Алексея Малиновского. Это сделал ваш сын и его компания. Только Андрей Левушкин постоянно мучается вопросом, он или не он нанес тот роковой удар несчастному парню. Он недавно женился, устроился на работу, мне порой звонит его жена и говорит, что мысль о том преступлении не дает ему покоя... Ведь ваш сын наверняка сказал вам, кто именно из них убил Малиновского. Развейте сомнения, шепните мне... Вы застрахованы на сто процентов - свидетельница умерла, следователь Курбыко убит... неизвестно кем, - тут глаза собеседников встретились и сверкнули.
– Непосредственного убийцы журналиста Малиновского либо нет, либо он далече... Так что, вы сидите очень крепко, и никто не может доказать истину, даже если ваш сын станет давать показания против вас... Он же безумец, это опять на руку вам. Впрочем, и ему тоже... Давайте так, я буду уходить, и если это преступление совершил не Эдуард, шепните мне вдогонку: "Не он." А если он, ничего не говорите. Хотите, обыщите меня на предмет диктофона... Я очень вас прошу...
Григорянц рассмеялся и действительно стал по-шутовски обыскивать Костю.
– Будьте здоровы, - произнес он.
– Успехов вам, вы далеко пойдете...
– Надеюсь, что вы пойдете гораздо дальше, - сделал ответный комплимент Костя.
Он повернулся и взялся за ручку двери. Открыл её, а на пороге обернулся и поглядел на Григорянца. Он едва заметно глумливо подмигнул ему.
Дверь захлопнулась. Адвокат не произнес ни слова...
18.
... Прошло ещё две недели. Костя вел новое, очень интересное дело, и для расследования его ему было необходимо слетать в Германию, в Гамбург. Лететь надо было четырнадцатого апреля, и Наташа была очень недовольна тем, что в праздник Пасхи они снова не смогут быть вместе...
Улетал он в довольно скверном настроении.
Погода в этот апрельский день была изумительная, солнечная, вполне весенняя...
Ожидая своего рейса, он нервно прохаживался по зданию аэропорта Шереметьево-2. И вдруг около колонны он заметил знакомые лица.
Ирину Павловну Малиновскую было трудно узнать. Она была очень модно одета - в короткой бордовой кожаной курточке и в какие-то диковинные также кожаные брюки. Волосы были довольно коротко
– Здравствуйте, - произнес он, тихо подойдя к ним сзади. Полукольцо ещё больше напряглось и сжалось...
Ирина и Федор оглянулись. По лицу Ирины пробежала какая-то тень, но она быстро взяла себя в руки.
– Кого я вижу?
– попыталась улыбнуться она.
– Человек, которого мы чуть впопыхах не убили... Слава Богу, что ваша голова оказалась столь крепкой...
– Да что ты, Ирка?
– хмыкнул Федор, делая знак полукольцу, чтобы оно отступило и дало побеседовать.
– Просто я знаю, как бить, чтобы не убить... Не хватало нам ещё одного греха на душу...
– А на ваших душах нет греха, - спокойно возразил Костя.
– Вы сделали то, что должны были сделать. И даже кое-чего не доделали...
– Да, многое за нас сделал свалившийся как снег на голову Чугаев, подтвердил Федор.
– И ещё кто-то, - загадочно произнес он.
– Вы следователя Курбыко имеете в виду?
– шепотом спросил Костя.
Федор не ответил, лишь загадочно пожал плечами.
– Далеко собрались, если не секрет?
– спросил Константин.
– Почему секрет? Никаких секретов у нас нет. Мы едем на постоянное место жительства в Германию.
– Не в Гамбург ли часом?
– Почему именно в Гамбург? Германия большая, мы летим совершенно в другую её часть - в Мюнхен... Я купил там дом, и теперь мы будем жить там...
– И прилетать на могилы моих родных, - вдруг запальчиво произнесла Ирина.
– Часто прилетать...
– Часто, часто, - подтвердил Федор.
– У нас есть такая возможность...
– То есть, значит, больше дел у вас в России нет?
– спросил Костя.
– Нет, - категорически заявил Федор.
– Если вы имеете в виду Эдуарда Григорянца, так пускай ещё помучается... Порой жить хуже, чем умирать... Ему там не сладко придется... О нем позаботятся и без нас, а нам надоело им заниматься...
Костя хотел было задать ещё один вопрос, но увидел на лицах Ирины и Федора какую-то внезапно возникшую пелену непроницаемости. Он невольно обернулся по сторонам, ещё раз глянул на составляющих полукольцо людей могучего сложения и вполне уголовного вида. Они мрачно взирали на Костю. Тот решил вопросов больше не задавать.
– Телевизор не желаете посмотреть?
– вдруг, как-то странно улыбнувшись, спросила Ирина.
– Какой телевизор? Где?
– не понял Костя.
– Как где? Здесь, вон там стоят телевизоры. Скоро будут передавать двухчасовые новости.
– Про счастливое возвращение Бородина?
– Костя решил, что Ирина делает ему намек, чтобы он больше им не докучал.
– Я уже смотрел... Мне это совсем неинтересно. А про события на НТВ слушать горько, слишком я любил этот канал... Ладно... Я пошел... Счастливого вам пути!
– Может быть, ещё какие новости будут..., - глядя в сторону произнесла Ирина.
– И вы тоже пойдете смотреть?
– До Кости стал потихоньку доходить смысл её слов.
– Нет, нам пора... Объявили регистрацию на наш рейс. Сами посмотрите, если есть время...