Я выжил, начальник!

Бабкин Борис Николаевич

– Здорово, Батон! А ты все не худеешь…

– Садись, братан, - предложил полный.
– Сейчас кумар собьем. Правда, маловато на всех, но…

– Еще варите.
– Рублик кивнул крепкому мужику.
– Дай им чаю, Боб.

Тот, оглянувшись на дверь, скинул куртку и стал выворачивать карманы. На газету сыпался чай.

– Это Афган, - показал на крепкого Батон.
– Слышал о Котчихе? Где с крана…

– Тормози, - остановил его вошедший последним пожилой мужчина.
– Сухарь это, - усмехнулся он.
– Я Афгана на больничке в Лесном видел. Этот сухарится под него.

– Да ты что, мужик?
–

Крепкий вскочил.
– Я Афган и…

– Откуда бежал?
– перебил его Рублик.
– И с кем?

– Да это, - растерялся тот, - я…

– Сука!
– Батон мощным ударом в лицо сбил его на бетонный пол. Недавние слушатели стали бить ногами пытавшегося закрыть голову руками и оравшего «Помогите!» крепкого. Дверь раскрылась.

– Хватит, вашу мать! Сейчас группу вызову!
– пригрозил контролер.

– Выбросьте это дерьмо!
– Батон напоследок пнул рассказчика.

– Не убейте!
– крикнул контролер.

Рассказчика выбросили в открытую дверь.

– И это заберите!
– Лысый мужик выбросил следом холщовый мешок. Дверь закрылась.

– А мы, блин, уши развесили, - хмыкнул Батон.
– Идиоты…

– Ты давно тут?
– обратился к Борису пожилой.

– Он только что пришел, - насторожился Батон.
– А что? Хвост?…

– Чего молчишь, Полковник?
– спросил пожилой.

– Слушаю, - усмехнулся Борис.

– Вот это Афган, - кивнул на него пожилой.
– А вы уши развесили. Он хрен чего жевать о себе будет. Подвинься.
– Он сел рядом с Борисом.
– Чей это матрац?

– А ты кто такой?
– недовольно спросил плешивый мужчина.

– Витя Колыма, - ответил за него Рублик.

– Тебя куда катали?
– Колыма лег на матрац.

– В Казань, в психушку. Почти три месяца там был.

– Что-то не похоже, что ты из казанской психушки, - усмехнулся молодой мужчина со шрамом на виске.
– Я видел мужиков…

– Тебе больше других надо?
– подошел к нему Рублик.
– Закрой пасть и утихни.

– В натуре, Полковник, - сказал Колыма, - оттуда такие возвращаются…

– Да из психушки он, - вмешался пожилой.
– Я тоже там был. Он перед этапом завхоза товарнул, Фантома. По нему, сучаре позорной, давно пика плачет. Зато Нинель к нему по-божески отнеслась. Почему, хрен ее знает. Он не стучал и по жизни жил.

– Во!
– удивился Колыма.
– А чего ты притих, Ржавый? Топай сюда.

– Да оглядеться хотел, что за публика.
– Ржавый подсел к Колыме.

– Тебя ж на крытку во Владимир отправили, - сказал Колыма.
– А оттуда ты вроде на психушку свалил. Значит, в Казань попал?

– Да я там одному менту штифт достал и под дурика закосить хотел. Ну а чтобы дело замять, меня в психушку и спихнули. Видел я его там, он перед отъездом лихо троих козлов товарнул. Так что не наезжайте на мужика. Все по жизни у него правильно. Не знаю чем, но Нинель он перевоспитал. А ты откуда и куда?

Котчиха

– Да сколько можно?
– недовольно спросил по телефону Виктор.
– Чуть что, Вера. А она, кстати, в этом Красноярске и…

– Вопрос решен, Виктор Андреевич, - перебила его женщина.
– Пятого сентября Вера Георгиевна должна быть в Красноярске. Она

будет представлять наше управление. Программа разнообразная. Так что через двадцать пять дней она должна приехать в Киров, а потом мы отправим ее в Красноярск.

– Есть, товарищ майор, - ответил Виктор.

– Я не поеду, - сказала Вера.

– Поедешь.
– Он положил трубку.
– Приказ не обсуждается. Но я умоляю тебя, не впутывайся больше в истории. Пусть преступников ловит милиция.

Восточный

– На выезде, значит, работаем?
– спросил Борис мужика, пившего чай.

– Ага, стройка. А у тебя какая профессия на воле была?

– Да никакой.

– Бомж, значит? А не похож. Отрядный мужик тут ничего. Завхоз, Немец, так себе. Ну не явный козел, не стучит, но все равно с ним поосторожнее. Запросто подставить может. А ты откуда?

– Из Воронежа.

– А сидел до этого где?

– В Ярославской области. Еще вопросы есть?

– Извини. Меня Валерием зовут. Москвич я. За шесть хат срок тяну, домушник. Сейчас сварщиком работаю. А тебе невесело там будет. Побегушников проверяют постоянно. Так что хрен куда отойдешь. Каждый час будешь ходить на КПП и отмечаться. Бугор у нас Михей. Михеев Мишка. Так себе мужик, но работяга. В общем, жить можно. Хозяин Компанейцев, нормальный мужик, не беспредельничает и просто так не прессует. Санчасть, правда, не шоколад. Начальник медчасти та еще сволота! И как врач дерьмо, а как человек - мент. Врачиха там есть, Любовь Андреевна. Как врач она волокет в болезнях, а как человек тоже ментовка. У нее на щеке шрам. Разное про это базарят. Кто говорит, ей зэк щеку порвал, кто - муж с бесконвойником застал. В общем, по-разному чирикают. Ты угощайся!
– Валерий кивнул на маргарин и конфеты.
– Сейчас футбол будет, - посмотрел он на часы.
– Ты за кого болеешь?

– За ЦСКА.

– А я за «Спартак». Тут ставят на команды. Обычно пару пачек сигарет, но можно и больше. Ты в стиры силишь?

– В карты не играю.

– Правильно делаешь. Сейчас «Спартак» с «Локомотивом» играют. Пойдешь смотреть?

– Башка болит, - вздохнул Борис.
– Полежу лучше.

– Перекуси малость, - посоветовал Валерий.

– Борис Вулич.
– Майор открыл папку с делом.
– Тот еще пассажир. Побег с общего режима, попытка уйти с Котчихи. Кстати, если бы не сдали его, ушел бы. Этот умелец требует особого внимания. Держится одиночкой, к себе никого не подпускает. Будет пытаться уйти. И не на везуху понадеется, а что-то придумает. Со здоровьем у него проблемы.
– Он посмотрел на капитана-медика.
– Вообще как жив остался, все поражаются. У Заева из-за него неприятности. Поэтому…

– Так, - перебил его начальник колонии, - зря Вулича не тревожить. Он уже получил неприятностей сверх положенного. Хотя неприятности и не предусмотрены законом. Поэтому лишний раз его не трогать. Но внимание и еще раз внимание. Он во втором отряде, бригада хорошая, отрицаловки почти нет. Кстати, что у нас в котельной?
– взглянул он на мужчину в штатском.
– Через месяц надо будет тепло пускать. А у вас, Тимур Павлович…

– Все будет в срок, - торопливо проговорил тот.

– Я на это очень надеюсь, - сказал начальник.