Я жив
Шрифт:
«Может я и есть кролик» — подумала Ева, попытавшись отстраниться подальше, чем сильнее загнала себя в угол, врезавшись в край мраморной раковины.
— Мне не холодно.
— Да?
— Да, — твёрдо и совершенно правдиво ответила она, холод давно покинул её тело, оставив место полыхающему жару. Прокашлявшись, она попробовала сменить тему. — Пришёл рассказать, как получил свои синяки?
— Не такая интересная история. Как я и говорил, встреча со старыми друзьями вышла не самая удачная. Нас чуть не убили, но мы выбрались. Не без моих навыков переговоров и креативного
— Креативное мышление? У тебя?
— А есть сомнения? — наиграно изумился Джон, не скрывая смешинки в глазах. — Спроси Маркуса, он подтвердит мои слова.
— Мне не нужно спрашивать чужого мнения, чтобы убедиться, что ты и есть самый храбрый лев во всём Чикаго.
Пришло время удивляться Джону.
— Храбрый лев?
— Какой есть, правда без золотой бороды.
— У меня есть борода.
— Но не золотая! Или хотя бы рыжая…
— Любишь рыжих?
— Мм… если честно не очень, — наморщила нос Ева, представив мужчину перед собой с огненными волосами и щетиной, и нет, будет совсем не то.
Отсмеявшись, Джон сделал совсем неожиданное. Не прерывая с ней зрительного контакта, он поднёс к своим губам её миниатюрные руки и мягко поцеловал.
ДЖОН
Он чувствовал, как она дрожит в его руках, и не знал отступить или продолжить то зачем пришёл. Джон много думал и прокручивал в голове слова Маркуса: «Живи здесь и сейчас, мы можем завтра умереть, так почему бы нам не быть с теми, кто нам важен». Для него мало кто был важен в его жизни, кого бы он вспоминал перед своей смертью. Но всё поменялось с приходом маленькой, русоволосой и бойкой девчонки. Как и почему? Какая разница! Ева заняла всего его мысли, вытеснив оттуда всё плохое что он успел увидеть в этой жизни, а этого очень много.
Джон замер, не отпуская её рук, и выискивал хоть какой-то намёк что ему стоит остановиться или зайти дальше.
— Что ты делаешь? — шёпотом выдохнула она.
— Ничего, — и поцеловал её маленький кулачок снова.
Сейчас было не важны ни мутанты, кишащие в каждом углу этого проклятого здания, ни их друзья, чьи нецензурные крики они слышали даже здесь, ни то, что по словам безумного учёного, скоро они могут погибнуть во взрывах и огне. Были только они вдвоём, потерянные и брошенные в этом мире на произвол судьбы.
— Прости меня за своё поведение, — тихо попросил он её.
— За какое из? — мягко улыбнулась Ева, поддаваясь вперёд, но она всё ещё боялась смотреть ему прямо в глаза. Её внезапное стеснение привело Джона в восторг, до этого он не мог представить, чтобы эта фурия могла краснеть.
— За то, где я приревновал тебя к твоему муженьку полицейскому, грубил тебе, ну вот за всё это, — Джон плохо умел просить прощение, до этого он никогда такого не делал.
— Ты приревновал? — удивилась Ева, наконец встретившись с ним взглядом. Джон кивнул, думая, что это было очевидно, хоть он и сам признался в этом себе не сразу.
— Вроде того, но сейчас мне уже всё равно. То есть, не всё равно… Я хочу сказать,
Джон ещё ни разу в жизни не чувствовал себя так неловко. Он выговорился, но от своих же слов ему стало дурно, а Ева встала в ступор. Он затаил дыхание, выжидая своего приговора. Фактически, он почти прямо сказал, что хочет быть с ней, когда они могут погибнуть через несколько часов или ещё раньше. Не самое лучшее время для начинаний отношений, но другого может не представиться.
Трясущейся рукой он коснулся её щеки. Такая мягкая и податливая.
— Только не молчи, я чувствую себя придурком.
— Я всё ещё замужем.
— Тогда я буду очень плохим человеком, впрочем, не привыкать.
Он склонился чуть ниже и остановился, давая Еве возможность оттолкнуть его или хорошенько вмазать, может это отрезвило бы его, потому что он перестал видеть всё вокруг кроме её лица. Но она не отпрянула, не закричала, матеря его по всем фронтам, а только замерла ожидая, что будет дальше. Джон счёл это хорошим знаком и поцеловал её. Осторожно и чувственно, он всё ещё боялся отказа или что она просто возьмёт и исчезнет в его руках. Но этого не произошло.
С такой же аккуратность Ева положила свои руки на его плечи, притягивая к себе ближе. В своей голове Джон издал боевой клич, похожий на вой самца привлёкшего внимания своей самки. Она была с ним, прижималась к нему так крепко и отчаянно будто нуждалась в нём так же сильно, как и он в ней. Как же он мечтал об этом! Да, они знакомы не долго, половину этого времени он провёл вдали от неё, где его чуть не убили, но всё это было не важно. Больше не важно.
Темп их поцелуя нарастал, принуждая задыхаться от нехватки воздуха. Его руки успели пропутешествовать по всему её телу, как вдруг Ева резко отстранилась, прерывая поцелуй.
— Что случилось? — затуманенным от желания голосом спросил он, прижимаясь носом к её шее. Не хотелось останавливаться.
— Вы ещё долго? — раздалось насмешливое сзади.
Джон крутанул головой и недовольно рыкнул от досады при виде Шута. Ева старалась не смотреть на мужчин, мягко спрыгивая на пол. Он так увлёкся, что подсадил и по-собственнически прижал её к тумбе раковины.
— Извините что прервал ваше… чем бы вы тут не пытались заняться, но все уже заждались только вас двоих. Так, что заканчивайте, — и ушёл, оставив их двоих вновь боявшихся даже взглянуть друг другу в глаза.
Он удрученно прочистил горло, пытаясь извиниться. Снова. Но Ева его удивила, приблизив к себе и звонко чмокнув в щёку.
— Если выживем, продолжим. Хорошо?
Джон кивнул, мысленно пообещав, что сделает всё, чтобы они (все они) не погибли из-за глупого упрямства чокнутого доктора.
****
Не даром Стревенсон ему не понравился при первой же встрече. Нужно было бросить его одного в том рыболовном магазине. Было бы меньше проблем. Его бы не избили бывшие скорпионы, ныне освобожденные, и ему не пришлось бы залезать на высоченную вышку станции. Может быть, его и вовсе не было уже в городе.