Я жив

Горская Лада

— У меня нет лекарства лишь слабый антидот, ненадолго замедляющий путь симбионта к мозгу, — пояснил Стревенсон, вновь оголяя предплечье. — Достать моего симбионта невозможно, кажется он уже в моих легких, да и не всегда это сможет сработать. Ситуация с вашим другом случайность одна на тысячу, иногда эти твари успевают отложить своё потомство и лечение такого типа бесполезно. Приём антидота постоянный, максимум каждые два дня иначе итог как у всех — обращение.

— Откуда он у вас?

— Разработал, откуда ещё. Но осталось слишком мало, поэтому я здесь. В лаборатории есть материалы, которые помогут

сделать больше антидота и даже возможно полноценную вакцину.

— Тогда почему же ты пришёл сюда один, а не с целой армией? — снова подал голос Вектор. — Пара снайперов не лучшая охрана в городе полном мутантов. Не удивлен, что мы знаем о твоих дружках сверху? Одного мы встретили пару дней назад, он не справился с работой.

— Который? — преспокойно полюбопытствовал учёный, будто спрашивая о типичном прогнозе погоде.

— Точнее это она. Азиатка.

— Рин Чанг. Какая потеря. Я знаю одного майора, который расстроится её смерти.

— Но не ты. Ты никогда не чувствовал ни к кому жалости и сочувствия.

— Сказал тот, кто убил недавно человека, — засмеялся Стревенсон. — Сколько раз повторять, Вектор. Я не тот злодей, которым ты меня всегда видел.

— Неужели? Ты чуть ли не заставлял нас рисковать своей жизнью, чтобы доставить твою задницу сюда! Но если бы нас укусили, ты бы дал нам антидот, чтобы мы не обратились?

Учёный на вопрос ничего не ответил, но Ева и так знала ответ. Из всего что она узнала и увидела сама в Стревенсоне, он никого бы не пожалел. Он бы смотрел как они мучительно умирают, а потом бы пошёл и вколол бы в себя лекарство, чтобы продлить свои дни. Можно ли винить его за такой эгоизм или за тягу к жизни?

— Пора заканчивать разговоры, мы шли сюда не за этим…

Стревенсон замолчал, все три пары глаз уставились на лестницу по которой они спустились и откуда послышалось глухое шарканье шагов. Они не закрыли за собой люк. Ева навела свой прицел на черный вход, Вектор подскочил к своему пистолету и последовал её примеру. Возня стала громче, кто-то шёпотом переговаривался, но эти далекие голоса показались ей очень знакомыми. Ева опустила оружие и подошла ближе:

— Ты чего делаешь? — шикнул на неё Вектор.

Но Ева его не слушала. Неужели? Или её мозг и слух решили сыграть с ней злую шутку? Всё ещё не веря, что такое возможно, она почти бегом выскочила вперёд и почти упала в крепкие руки, вышедшего в свет к ним мужчины. Она подняла голову и встретилась с знакомыми тёмными глазами, которые ей часто снились. Его борода стала длиннее, несколько синяков на лице уже бледнели, но ей бы очень хотелось знать, откуда такие побои? Джон мягко держал её в своих объятьях, как голос второго, прокашлявшись, привёл их в чувства.

— И долго вы будете обжиматься на лестнице? — незлобно спросил Маркус, приятно улыбаясь при виде друзей, но улыбка пропала, когда его взгляд уцепился за неспрятанный укус Стревенсона. — Это что за херня?

КЭТРИН

Кэтрин ни разу не выходила за пределы безопасного периметра школы с тех пор как всё это началось. И она даже не представляла, как может измениться город за такое короткое время. Огромнейший мегаполис Чикаго, всегда забитый суетящимися людьми, превратился

в покинутый город-призрак. Брошенные из-за пробок машины усложняли «прогулку» по городу, то там то здесь лежали трупы, прикрытые некогда белой простынёй, и ей нужно было только надеяться, что они не захотят в один момент встать. Кусак было не так уж и много или все они решили отступить перед ними, в чём Кэт сильно сомневалась, и блондинка постоянно оглядывалась по сторонам, в поисках спрятавшихся мутантов. От частых поворотов шеи у неё закружилась голова, а может потому что её начинало клонить в сон, а девушка стояла на ногах с тех пор как она и предатель покинули школу.

— Ты правда думаешь, что нас не станут искать? — обратилась она к Чарли, пожилому мужчине которого ещё вчера считала хорошим другом, способным выслушать и дать совет. Всё изменилось, когда он связал её руки тонкой верёвкой, до крови натирающей запястья, и вывел их из школы.

— Я думаю они будут слишком заняты, чтобы сразу заметить наше отсутствие. Если ты не заметила, я немножко приоткрыл дверцу для наших красноглазых друзей.

— Я заметила. Только не понимаю зачем ты это сделал. Это ты впустил кусак в пошлый раз, для чего?

— Ты не поймешь, — выдохнул ответ тот. В одной руке он держал длинный нож, уже попробовавший вкус крови мертвецов, другой он держал верёвку, которая сковывала движения Кэт, пару раз она споткнулась, рухнув коленными чашечками на твёрдый асфальт, на джинсах уже подсохла после-дождевая грязь, смешавшаяся с её кровью. Ударилась она сильно.

— А ты попробуй объяснить, почему предал своих друзей, которые верили тебе. Маркус, Киллиан и Тайлер, они спасли тебя! Привели в безопасное место, — но Чарли отмалчивался, закусив губу. — Для кого была та записка?

— Для одних моих друзей, но я увидел в окно, как ты нашла мою находку, кошечка Кэт. И мне в срочном порядке пришлось отменять встречу. Хорошо, что ты не показала послание Киллиану, он знает мой почерк и тут же бы понял, что к чему. Кстати, куда ты её дела?

— Спрятала в комнате, — тут же соврала она, подавив дрожь в голосе.

— Хорошо.

— Кто твои друзья? — не унималась Кэтрин. Она очень надеялась, что её скоро найдут. За Карлосом никто не бросился в погоню, но он был и никому не нужен. Но кому была нужна она? Еве. Но подруга была где-то далеко в городе, она не сможет ей помочь. Мойре и Генри? Может быть, но они ничего не могут сделать и быстро забудут о ней. Кэт очень надеялась, что у мальчика получилось выполнить её просьбу.

Она уже не верила, что Чарли будет и дальше отвечать на её вопросы, как вдруг он заговорил, едва слышно, но от его тона по телу девушки пошли мурашки:

— Знаешь кем я был до того, как мертвецы научились ходить по земле? Профессором в местном колледже. Тридцать с лишним лет преподавал. А ведь я сам был когда-то трудным подростком и скажи мне тогда, что я буду вталкивать в умы ещё детей что такое добро, а что зло, я бы рассмеялся и плюнул в лицо тем, кто такое говорит, — гортанно хмыкнул Чарли, подкинув в воздух свой «мачете». — Я был счастливым семьянинам, жена и единственный ребёнок, любимчик что сказать. Но три года назад мой сын — Шон — умер, ему могло бы быть сейчас девятнадцать. Один пьяный мудак сбил его на перекрёстке.