Я жив
Шрифт:
— Но радио заработало, это наверняка сделали Джон с Маркусом.
— Может быть, а может и нет. Если так, то идти сюда им несколько часов. Я пытался с ними связаться, но ничего не вышло, ты сама это видела. Поэтому идём без них.
Ева с сомнением приняла его слова, но и спорить было бесполезно. Не будет же она стоять одна на крыше, тогда точно рехнётся. Немного подумав, Ева кивнула, согласившись на аргументы Шута, и шагнула вперёд за Стревенсоном, который уже спускался внутрь, совершенно забыв о своих спутниках.
Первая
Доктор уже хотел было открыть следующую железную дверь, но приставленное дуло пистолета к его виску не дало ему это сделать.
— Не спешите, доктор. Не хотите рассказать о вашей ранке на руке и как давно она у вас? — требовательным тоном спросил Шут.
Еве всё это не нравилось, но ответы она тоже хотело бы знать, особенно на один вопрос. Теперь она была уверена на сто процентов, что Шут и учёный знакомы, даже очень хорошо знакомы. Дальше она сделала то, что привело в шок её саму. Ева достала свой пистолет и навела его на друга, приводя усатого в состояние шока.
— Что ты делаешь?
— Кто. Ты. Такой? — по слогам холодно спросила она, стараясь не уронить пистолет дрожащими руками.
— Серьёзно? — опустил он своё оружие, придвигаясь к ней, но щелчок предохранителя заставил его остановиться в метре от неё. Стревенсон с довольным выражением лица наблюдал за этой сценой.
Всё её тело опять трясло, как буквально несколько минут на крыше, из глаз прыснули слёзы. Ева очень хотела бы, чтобы сейчас с ней был кто-то, кому она доверяет, но эти люди далеко от неё. Она одна, в окружении знакомых незнакомцев.
— Ева, — начал Шут, примирительно подняв руки. — Прекрати истерику и давай поговорим.
— И ты снова солжешь и сменишь тему? — горько усмехнулась она.
— Сейчас не это главное! — взорвался он, повышая голос. — А он! Ты видела, что у него на руке?! Он много часов провёл в закрытом помещении, его не кусали, и до этого тоже. Но он не обратился! Не хочешь узнать почему?
— Хочу и узнаю, но после того, как ты расскажешь о себе.
— Ева…
— Она права, к чему вся это ложь? — встрял Стревенсон.
— Ой, ты лучше заткнись, — злобно прошипел на того Шут.
— Нет, пусть говорит. Откуда вы его знаете? И не лгите! — решительно продолжала требовать она, назад дороги уже не было.
— Я никогда не лгал, вам, — мотнул головой доктор. — В отличии от Вектора.
— Вектора?
— Это настоящее имя нашего общего друга, — объяснил Стревенсон, указав на Шута, который прекратил попытки вернуть всё как было и просто молча стоял, опустив глаза в пол. —
— Он не прикрывался им, мы сами стали называть его так. Откуда вы друг друга знаете?
— Когда-то мы работали вместе.
— Ложь, — сквозь стиснутые зубы проскрипел Шут. Или теперь стоит называть его Вектором? Ева начинала путаться. — Мы не работали вместе, никогда. Вы же сами говорили, я слишком глуп, чтобы быть в вашей группе.
— Дело не в глупости, Вектор. Ты был и остаешься слишком импульсивным, слишком самовлюбленным с этими своими шуточками, не умеющий слушать кого-то кто в разы умнее и старше тебя. Я восхищался твоими знаниями и будь ты немного другим, более послушным…
— Точнее тем, кто с легкостью стал бы вашей марионеткой? — фыркнул в ответ Вектор, понимающе качнув головой. — Я бы таким никогда не стал.
— Айва не была марионеткой.
— Кто такая Айва? — не поняла Ева, но при упоминании этого имени лицо усача преобразилось, он чуть не кинулся с голыми руками на Стревенсона (свой пистолет он направил в полёт на пол), но отшатнулся, когда дуло её огнестрела упёрлось ему в ребро.
— Его невеста.
— Она умерла по его вине! — обвиняющим тоном крикнул Вектор.
— Это не так. Айва была гениальным молодым умом, лучшим на своём курсе. Я всегда преклонялся перед ней и не понимал почему она выбрала тебя, человека который никогда бы не достиг никаких высот в своей жизни. Ты не знаешь, но это именно она разработала «В-120», возвращающий мертвецов к жизни.
— Всё ложь!
— Зачем мне лгать?! — развел руки в сторону доктор, приближаясь к ним на шаг. — Здесь, в «Новус», есть доказательства её учений, бумаги, подписанные её рукой. Ты можешь спуститься и прочесть всё сам.
— Нет, не верю.
— Зачем ей создавать такой вирус? — спросила Ева, нахмурившись.
— Айва не создавала его с той целью, во что всё вылилось. Первонаычальная цель была избавиться от рака. Созданный симбионт должен был пожирать опухоль, чтобы человек шёл на выздоровление, чуть позже мы пошли дальше какого-то страшного заболевание и стали говорить о смерти, — продолжал свою историю Стревенсон, не обращая внимания на всё отрицавшего Шута. — Но всё вышло из-под контроля. И случилось, что случилось.
— Но почему вы ещё живы? Почему не стали одним их тех тварей?
Ева это в упор не понимала. Лишь раз она видела полноценное обращение от укуса, сначала длительная и мучительная лихорадка, затем смерть и новое пробуждение. Ева прикасалась к его коже, но Стревенсон был всегда холодным. Если что-то останавливает обращение, значит лекарство есть? Может всё не так страшно, и надежда ещё есть. Она вспомнила слова Стревенсона, что фактически они все заражены. Ева старалась как можно меньше думать об этом, но забыть о таком окончательно невозможно.