Я живу в этом теле !
Шрифт:
– Да вот мы с соседями...– сказал сосед громогласно, - уже говорили!.. Решили, понимешь, бляха муха, поставить дверь! Отгородить весь коридор. Чтобы, значит, всякие бомжи не забредали.
– А разве забредают?
– Пока нет, но сейчас такое время! Да и спокойнее будет. Добавочная дверь отгородит. Звонки выведем на внешнюю. Правда, если придут гости, то придется делать на несколько шагов дольше, встречать, так сказать. Но это не так уж и большая плата за безопасность, верно?
Я пожал плечами:
– Верно. Но вам в самом деле нужна дверь именно для безопасности?
Он
– А зачем же еще?
– Можно вообще коридор превратить в коммуналку. И так здесь скоро не пройти, дети уже бегают и играют как в своей комнате, соседи выходят.... я провел взглядом по его жирной отвислой груди и толстому животу, - в халате, а будут выходить вовсе в трусах... а то и без них. Но и это еще не все. Я жил в коммуналке, знаю как начинают ссориться за каждый сантиметр площади... Вы еще не погрызлись, но тогда уж точно погрызетесь.
Он стоял ошеломленный. Потом на лице отразилась обида:
– Мы ж все по-дружески!
– Хорошо дружат тогда, когда ссориться не из-за чего. Ну ладно. Если главное - безопасность, то я ?за?...– на его лице отразилось удовлетворение, но я продолжил громче, - с условием, что вся эта дрянь, которую вытащили в коридор, будет либо выброшена, либо растащите ее обратно.
Он смотрел ошеломленный:
– Но разве это вам мешает?
Я сказал с прохладцей:
– Я в коридоре, к счастью, не живу. Но я всякий раз, когда иду к себе или выхожу из своей квартиры, прохожу через к о м м у н а л к у . Пока еще в ней не сушится белье, но только потому, как я понимаю, что могут выйти из лифта и украсть. Но стоит поставить двери...
Но его лицу понял, что угадал. Или почти угадал. Будет дверь, вытащат в коридор и что-то более ценное, чем развалившийся комод или картонный ящик с рваной обувью.
Рука дрожала от злости, едва нажал в стене между загадочно закрытыми дверями лифтов черную кнопку. Мерзко влипла в стену, похожая не крупное арбузное семечко, а там в глубине шахты заскрипело, задвигалось, тяжелая кабинка потащилась вверх, преодолевая гравитацию этой планеты. Такой была клетка, в которой шахтеров опускали в их норы, где они откалывали молотками пласты угля, только нынешняя клетка в домах чище и несколько, как говорят разумоносители, облагороженная.
Наконец в щели возник электрический свет, поднялся на мой уровень, стукнуло, грюкнуло, двери распахнулись. Я переступил порожек, чувствуя как под ногами качнулся пол, под которым несколько десятком метров пустоты. Дверь захлопнулась, я нажал нижнюю кнопку, глаза не отрывались от зеркала в задней стене.
Оттуда смотрел злой взъерошенный мужчина. Не я, а тот, в котором живу. Не могу же я завестись из-за такой ерунды, когда я - это то ли космический пришелец, то ли заброшен из другого времени: будущего или параллельного...
Нет, надо брать власть в свои руки. Правда, я контролирую это существо, но, похоже, оно уже норовит выскользнуть из-под моей руки и скользнуть во тьму своих темных инстинктов, влечений, желаний.
Консьержка оглянулась на щелчок открываемой двери, ее сморщенное лицо расплылось в улыбке. Все трое, работающие посменно, живут на средства от взносов жильцов, потому уже по рыночному вежливы и приветливы.
На крыльце пахнуло
Вряд ли Их интересует быт и отдых простых людей. В простые зачислим всех от пьяного грузчика до президента страны, если их запросы не выходят за привычный набор: бабы, пьянка, спорт, зрелища. Правда, мир состоит на девяносто девять и девять сотых из этого привычного набора, но те люди лишь кирпичики строящегося здания, а Их скорее заинтересуют те, кто его строит. А еще вернее - кто делает чертежи.
Кто эти люди?
Шел, почти доверившись разумоносителю, потому что сам пока в растерянности, а он выбрел на берег местной загаженной реки. С того берега прямо в воду спускаются широкие каменные плиты, выпуклые как спины крупных черепах. Они показались мне чем-то знакомым, в памяти проплыли какие-то странные сцены, где эти щиты составляли пологую крышу, о которую в бессилии стучат стрелы, камни из пращи, скатываются горшки с горячей смесью... А под этой стеной группа закованных в медные латы людей упорно разбивает крепостные ворота.
Я тряхнул головой, мои ноги все так же неспешно переступают по разноцветному от бензиновых разводов асфальту. Слева в десятке шагов лениво плещется грязная вода, Волны двигались тяжелые как мазут, каждая неспешная волна шла в короне из массы окурков, бумажек от мороженого, прелых листьев и размокших газет.
Впереди через реку переброшен горбатый кирпичный мостик. Я брезгливо обошел детишек, что кормили уток, как только эти несчастные пернатые здесь выживают, миновал парней с двух девчушками, странных рыбаков - что можно выловить в Москве-реке?– в голове стучало все глуше, мысли двигались как сонные рыбы, уже даже забывал, зачем вышел, что пытаюсь понять,
Впереди на излучине двое мужиков в нечистых рубахах, стоя по колени в мутной воде, тащили что-то баграми. Я видел вздувшиеся жилы на худых шеях. У одного ветхая рубаха лопнула, мышцы выступали сухие и резкие как плетеная корзина.
Когда я приблизился, они, пятясь, подтащили к берегу нечто белесое и раздутое. Я с трудом узнал человеческое тело. Размокшее тело, пропитанное водой, полопалось как спелый арбуз, мужики так и оставили, наполовину вытащенным из воды. Утопленник распух, мясо отваливается, я сперва не понял, почему огромная и черная грудь странно шевелится, потом рассмотрел скопище крупных сытых раков, что вцепились намертво в тело мертвеца и неспешно рвали крепкими клешнями разбухшую и мягкую плоть, совали в прожорливые пасти.
Один мужик сказал с одобрением:
– Крупные... Вась, принеси ведро, соберем.
Второй, чем-то похожий на этого утопленника, весь белесый и одутловатый, с побитой мордой в крупных кровоподтеках, прошлепал разбитыми губами, где корочка запекшейся крови переходила в широкою полосу грязи:
– Да как-то... Одно дело знать, что утопленников жрут...
– Тю на тебя, - удивился первый.– Ты, Пиводрал, даешь! Вчера такое говно жрал... как всегда жрешь, а сейчас раки тебе не по ндраву! Я ж их под водочку или пиво... А нет, так продадим. Раки-то не раки, прямо слоны!