Я живу в октябре
Шрифт:
Ратмир дождался, когда Ибраев скроется, и медленным движением забрал склянку. Он представил себе Анжелу. «Товар оплачен, – подумалось ему. До полуночи есть время попользоваться. А потом…»
Он покрутил склянку в руке и убрал в карман.
Дитя Луны (I)
Отсюда, с почти километровой высоты, город казался бесконечным озером разноцветных огней. Ночная жизнь только начиналась – над ущельями
– Третий Рим, – подсказал Первый советник.
Третий Рим… Скорее Последний Рим. Второй наполовину в руинах от землетрясений, а первый просто дыра… Блестящий Последний Рим. Миллионы людей суетятся, встречая ночь – кто-то готовится спать, а кто-то, наоборот, примеряет вечерние наряды. Так было тысячи и миллионы раз – жизненный цикл привычен и оттого мнится бесконечным. Но у всего есть финал. Юсеф Аллам предчувствовал его.
– Сорок две минуты сорок секунд, – напомнил Первый советник.
Огромная Луна повисла над миром – вон она, озирает свои владения. Где-то там, у лунной базы, назрело то, что покончит с этим миром. Эксперимент, готовившийся долгие годы, наконец-то даст результат. Конечно же, совершенно противоположный тому, что планировали экспериментаторы. Всё случится быстро. Взрыв взломает и рукотворные стенки базы, и толщу лунного грунта. Вспышка окажется столь яркой, что на планете на несколько мгновений ночь смениться днём. А дальше – что дальше не ведал никто.
– Есть двести шесть версий, претендующих на адекватность, – всплыла в голове мысль.
Юсеф поморщился. Теперь Второй Советник лезет со своими прогнозами. Чем большее число циклов проходит, тем сложнее регулировать вживлённые нейросети.
Он вновь обратился к Луне. Третий Советник без напоминаний усилил зрение – лунный рельеф обрёл чёткость. Юсефу показалось, что он видит пятнышко людской базы. Конечно, это была иллюзия – такой остроты зрения никакая нейросеть не обеспечит.
– Напомни основную версию, – подумал Юсеф.
Воспоминание, смоделированное Третьим Советником, пришло как голографический ролик – от спутника откалываются несколько крупных фрагментов и начинают двигаться в сторону Земли. Они прорываются через атмосферу и вызывают катаклизмы с многочисленными жертвами. Но почему уничтожена вся планета? Неужели никто не выжил?
– Неизвестно, – напомнил Второй Советник. – Возможно, человечество пережило катастрофу, но перестало порождать лунников.
Юсеф вздохнул. Никто из его породы, породы «людей луны» не жил в следующем месяце. После вспышки лунники последнего месяца начинали новый цикл, так что будущее было темно до непроглядности. Он небрежно махнул рукой, заставляя стёкла стать непрозрачными, и тяжело поднялся с кресла. Навалилась усталость. Шестьдесят лет – прекрасный возраст для мужчины, обладающего властью. Но он устал от постоянных поражений – проклятая Луна, давшая ему странную жизнь, забирала будущее. Предстоит новый цикл, новые испытания.
Сюда, в его личный оплот, в начале февраля стекались бесчисленные доклады от раскиданных по векам агентов. Что возможно – анализировалось искусственным интеллектом, что невозможно в силу характера информации – специально выделенными лунниками. Новые явления, результаты тайных испытаний, кандидаты в члены организации, происки Дозора и прочих
Увы, ничего нового. В мусорной корзине не нашлось алмазов. Чем начинать новый цикл, чем вдохновлять? Очевидным провалом в Афганистане? Надо бы послать чистильщика, местный агент слишком заигрался в демиурга. А дозорные развернули настоящее наступление в 1968 году. Такими темпами у него в Евразии не останется агентов на целый год. Впрочем, это решаемо. Всё решаемо, если есть время и ресурсы. Главное – решение главной загадки. Чёртов Апокалипсис! Ему обещали эпилептика. И где он? Наверняка Дозор перехватил, а это плохо, очень плохо. Впрочем, двойной агент в соседнем месяце молчит.
– Вероятность предательства составляет…
– Заткнись, Второй! – вслух прорычал Юсеф.
Предатель знает, чем дело закончится. Сегодня одного уже сбросили в бездну. Попытаться украсть данные из лаборатории, вот же нахал! Как его звали?
– Девлан, – подсказал Первый Советник. – Индиец, принят на работу в центральный офис четыре цикла назад.
Всего четыре месяца и уже соблазнился «слезой Селены». Надо было дать ему украсть. Поспешил Юсеф карать, ох, поспешил. Пока совершенно сырой проект – всех, абсолютно всех обратить в нас. Каким тогда будет мир? Юсеф и представить себе не мог, зато сразу почувствовал приятно разливающееся по телу ощущение всемогущества. Даже Советники помалкивали перед грандиозностью задачи. Но увы, увы. Прототип можно использовать как верный яд, не более того. Кажется, этот идиот-агент в Афганистане так и сделал.
Но у Юсефа ещё есть время. Он не настолько стар, он ещё может увидеть действующую «слезу». Здесь, на нижних этажах, бурлила исследовательская жизнь – работали целые лаборатории, развёрнутые Юсефом ещё до превращения. Прекрасное оборудование, лучшие нейродроиды – Москва славится мощностью процессоров и устойчивостью псевдопсихики. Каждый цикл он единым махом увольнял старых сотрудников и ввозил новых – двадцать лунников, собранных со всех краёв земли. Комплекс в считанные дни разворачивал работу в ином направлении. Цель одна – выскочить из проклятого беличьего колеса, именуемого временем. Способы разные – «слезой», прыжком через конец времён, неважно.
– Вызов от начальника охраны, – возникла мысль-сообщение от Первого Советника.
Что? Уже? Как быстро пролетели минуты.
– Три минуты двадцать три секунды до Вспышки,– подсказал Первый Советник.
Юсеф нахмурился.
Охрана обычно бежала спасать хозяина ровно за три минуты до взрыва на Луне – по военным каналам как раз приходила информация о грядущем апокалипсисе. Вся свора не-лунников хором начинала уговаривать Юсефа спуститься в бункер. Идиоты. Не о тушке хозяина трепещут, конечно, а о своей никчемной жизни. Ничего нет у них – ни прошлого, ни будущего.
Появившаяся посреди кабинета голограмма начальника охраны быстро-быстро забормотала, склонившись в три погибели.
– Простите, господин! У меня чрезвычайные новости!
На двадцать три секунды раньше обычного. Что-то изменилось в этом мире, но что?
***
Юсеф открыл глаза и физически почувствовал, как вздрогнули полуголые фигуры, собравшиеся в факельной полутьме храма.
– Я вернулся. Я с вами, – сказал он негромко, но твёрдо. Его голос, вырвавшись из каменной ниши наоса, облетел святилище.