Я злая. Просто у меня глаза добрые...
Шрифт:
— Дин! — вырвался отчаянный возглас у меня.
Но было тщетно кричать. Брат уехал, собираясь сделать огромную ошибку. Внутри всё рухнуло, на мгновение мне показалось, что моё сердце сейчас остановится от волны паники, которая затопила меня.
Когда фары машины почти исчезли вдалеке дороги, на тротуаре замаячил чёрный силуэт, который постепенно приближался. Из мрака вышла Шер, освещённая тусклым светом фонаря. Быстрым шагом она направлялась к крыльцу. Она то и дело, озиралась назад, а потом поглядывала на меня.
— Что
— К Михаилу, — обреченно ответил я, глядя туда, куда уезжала Импала.
— Что?! — она повернулась в ту сторону, где скрылось авто. — Сукин сын!
Она злилась на Дина, а у меня не было сил даже на это. У меня будто земля из-под ног ушла. Это казалось таким нереальным. Я бы ни за что не поверил, что мой брат способен так сдаться и пойти на уступки, но вот я тут, а Дин уехал на собственную погибель.
Шер недолго сверлила сердитым взглядом темноту. После этого она повернулась ко мне. Её острый взгляд, который метал злые молнии, немного смягчился.
— Эй, — она подошла ко мне, хватая меня за рукав. — Пошли в дом.
Мы вошли в номер. Гидеон сидел напротив кровати Каса и тихо говорил с ним о чем-то. Я не стал их трогать: священник говорит с падшим ангелом, что может быть уместнее? Шаира не стала их трогать, она потащила меня дальше, где было подобие кухни.
Она встала у кухонного стола, открывая мне бутылку пива и доставая свой виски. Когда она повернулась ко мне, свет лампы упал на её лицо, освещая её широкий порез вдоль всего лица.
— Я думал, у тебя они быстро затягиваются, — сказал я, нахмурившись.
— Керана омыла кинжал в растворе полыни, — недовольно ответила Шер, поморщившись.
Она стала рыться по верхним полкам антресолей в поисках стаканов и какой-то закуски в холодильнике. Она медленно передвигалась по кухне, то и дело замирая, будто задевала больные места.
— Я сейчас приду, — тихо ответил я.
Я вышел, направляясь в комнату. Там на столе стояла аптечка, с которой я обрабатывал ранения Гидеона. Взяв её, я вернулся на кухню. Шер как раз разлила уже по стаканам алкоголь и стояла, оперевшись спиной на столешницу.
— Сядь, — попросил я её, доставая из коробки пластырь, вату и пачку таблеток антибиотиков. Никакого антисептика не было.
— Решил опробовать ролевые игры? — она покосилась те предметы, которые я взял. — Учти, доктор из тебя никакой, давай лучше ты будешь пациентом, а я симпатичной медсестричкой. У меня и стетоскоп есть.
Иногда её действительно хотелось убить. Быть может, я бы и начал спор с ней, но усталость давала о себе знать. Я тяжело вздохнул и пристально посмотрел на неё взглядом, который красноречиво просил не бесить меня и сделать так, как я прошу.
— Ой, ладно, ладно, — проворчала она, закатив глаза, и отхлебнула виски из стакана. — Заботливый ты наш.
Шер отставила пустой стакан в сторону. Я повернул её голову к
Она пристально смотрела, но при этом молчала, за что я была ей благодарен. Я пытался не думать о худшем и отвлекался на то, как приятна на ощупь её кожа. Взяв бутылку с виски, я плеснул немного на вату, после чего принялся промывать порез. Едва я коснулся пореза, как Шер тут же зашипела, поморщившись. Пришлось удерживать её голову, положив руку ей на затылок.
— Больно, — заныла она, после чего добавила с усмешкой: — И хватит снова тратить мой виски попусту.
Она это сказала так небрежно, но в этой глупее фразе я услышал нотки поддержки и беспокойства Я не смог сдержать улыбки. Сначала я подумал, что нужно будет зашивать порез, но потом решил, что это лишнее. Шер была суккубом, все раны на ней заживали, как на собаке. Достав две широкие полосы пластыря, я наклеил их вдоль пореза. Она слегка дёрнулась, но зафиксировать получилось удачно. Я задержал руку на её затылке, чувствуя приятное ощущение, когда зарываюсь в её волосы.
— Винчестер, мы найдем твоего непутёвого братца, — тихо произнесла она, пристально всматриваясь в мое лицо. Почему-то мне захотелось, чтобы она назвала меня по имени. Она редко это делает, но произносит его с такой чувственностью, что становится не по себе.
Я опустил руку, и устало опустился на стул. Не заморачиваясь со стаканами, я отхлебнул пиво прямо из бутылки.
— А толку? — я обреченно посмотрел вверх, не глядя на Шер. — Он сдался. Ему не видно другого выхода, его теперь не переубедишь. Никто не переубедит.
— Ты плохо меня знаешь, — усмехнулась она с озорством. Я вымучил из себя непроизвольную ухмылку.
Этим она меня и цепляла: была рядом тогда, когда нужно. Ей не нужно было говорить слова утешения или что-то делать. Достаточно колкого взгляда, ехидной фразочки в нужный момент, и всё становится на мгновение лучше. Я с ужасом понял, что сейчас пытаюсь удержаться за Шер, будто за спасательный круг. Почему с ужасом? Потому что знаю, что для меня все эти мелочи значат куда больше, чем для неё самой.
Шер отставила бутылку с виски и подошла ближе. Я оторвался от созерцания потолка и уставился на неё снизу верх. Склонив голову на бок, она так пристально смотрела на меня, будто с интересом заглядывала в душу. Иногда мне казалось, что Шер совершенно не понимает, что умело причиняет боль мне. Всё очень просто — даёт мне то, что я хочу, но при этом совершенно не может испытать того же. Нет, я не говорю о любви или влюблённости, в такие вещи я уже давно перестал верить. Но иногда мне хотелось, чтобы я тоже для неё был своего рода якорем, который удерживает от смертельной воронки в море.