Я знаю, что видел

Махмуд Имран

– И поэтому побеждаешь ты, да? – оборвал его я.

– Победа мне безразлична. Возьми нож себе. – Он протянул его мне.

– Тогда зачем?

– Чтобы решить уравнение. Иногда нужно идти до конца, чтобы решить. Ты же сдаешься. Не борешься.

* * *

Что-то стучит по макушке. Что-то острое, ледяное, будто иглы. Пытаюсь продрать глаза, но тепло сна затягивает меня обратно.

– Эй, парень, – слышу я голос.

Нехотя открываю глаза и переношусь из одного места в другое – туда, где холоднее. Из двери тяжело нависает какая-то фигура, и на секунду

я представляю, что на меня сейчас нападут.

Фигура неподвижна. Флуоресцентная вспышка на рукаве.

– Пэ Эс триста семьдесят пять Экс Ти. Нужна помощь на Лордшип-лейн-ист, Далич. Нужна скорая.

Полиция.

Сердце ускоряется. Значит, они как-то нашли ее труп и уже связали его со мной.

– Я этого не делал, – говорю ему.

Он делает знак подождать и продолжает вещать себе в плечо:

– И еще Ю. Принято. Сэр, к нам едут парамедики. Можете назвать ваше имя?

– Что? Ксандер Шют.

Только эти слова вылетают, нещадно кляну себя. Будь я хоть на толику не такой сонный, назвался бы по-другому. Но он застал меня врасплох, в тумане дремоты.

– Ладно, Ксандер. Просто сиди на месте и не опускай голову. Они приедут с минуты на минуту.

Моргаю, пытаясь осмыслить происходящее.

– Парамедики? – наконец выдавливаю я.

Солнце только-только начало окрашивать небо цветом, нанося на мир позолоту, как бывает во сне.

– Да, сэр. У вас очень неприятная травма. Просто не опускайте голову, – продолжает он и легонько приподнимает мне лицо.

Бутылка. Тот идиот швырнул в меня бутылкой. Порез, видимо, закровоточил. Осторожно дотрагиваюсь до головы, запускаю пальцы в волосы. Кончики у пальцев красные. Пытаюсь встать на ноги, но в глазах все кружится, и я вынужден снова сесть.

– Офицер, подождите, – кричу я в его светоотражающую спину.

Он утыкается в свой приемник на плече.

– Сидите спокойно, сэр. Постарайтесь не двигаться, – говорит он вполоборота.

– Нет, правда, – настаиваю я, – мне не нужны парамедики. Да я вот прямо сейчас встану и пойду.

Он продолжает бормотать себе в плечо, выставив ладонь, чтобы остановить меня. Закончив переговоры, он присаживается рядом со мной.

– Они уже едут. Я запишу кое-что, пока мы ждем. Адрес? – спрашивает он, однако, заметив грязь и лохмотья, добавляет: – У вас есть место жительства?

Мотаю головой, и он ставит галочку в формуляре в блокноте.

– Дата рождения?

– Тридцатое, седьмой, шестьдесят девятый.

– Семья? Ближайшие родственники?

– Никого. Мать умерла. Отец тоже.

– Ладно, – говорит он, бросая озабоченный взгляд на мою голову, – а что тогда здесь произошло?

Пытаюсь раскопать все, что осталось в памяти. Ведь что-то случилось, но я не могу сразу сообразить. Там был человек. Бутылка.

– Поскользнулся, – отвечаю я.

Женщина в доме вытеснила все остальное, и я в своем расшатанном состоянии не понимаю, стоит ли мне что-то скрывать. Я бы мог спасти ее. Становлюсь ли я тогда так или иначе виновным в убийстве?

Он записывает что-то в блокнот, смачивая языком кончик ручки.

– Где?

Встаю, опираясь на дверь, чтобы получше его разглядеть. Он молод. Его лицо светится юностью.

–

Где поскользнулся? Без понятия.

Он с подозрением смотрит на меня.

– В парке, – спешу тут же уточнить, – в Гайд-парке.

Слегка улыбается и проводит рукой по волосам. Светлые – под утренним солнцем они отливают золотом.

– Как это случилось?

– Я же сказал вам. Упал.

Чувствую, как во мне закипает раздражение.

Он сглатывает и снова смотрит на меня – ручка наготове.

– И как же все-таки? – спрашивает он. – Почему вы упали?

– Я не знаю. Было мокро. Я упал.

– На что вы упали?

– На землю, – щурюсь я в ответ на его настойчивость. – Какое это имеет значение?

– На траву? – продолжает он.

– Да. Офицер, послушайте, мне уже лучше. Я бы хотел уйти, – говорю я и пытаюсь подняться на ноги.

Ловлю на себе взгляд молодой женщины, которая в этот момент проходит мимо. Ей всего лишь любопытно; она, наверное, возвращается домой с вечеринки, но даже этот брошенный походя взгляд создает некую эмоциональную связь, которую я ощутил.

– Стойте, вот и парамедики, – говорит он, махнув приближающейся на всех парах карете скорой помощи.

Он снова усаживает меня на землю и продолжает расспросы, пока машина не останавливается.

– Я не понимаю. – Он втягивает носом воздух.

Мое сердце на секунду замирает.

– Что? Не понимаете что?

– Как вы порезались, упав на траву?

Я закрыл глаза.

– Я упал на траву, но ударился об угол скамейки, пока падал.

В этот миг у меня в голове проносится картинка падающей женщины, ее ноги беспомощно подламываются под весом тела. Голова бьется об угол стола. Он записывает мой ответ, а затем идет представиться бригаде парамедиков. Их двое – мужчина и женщина, – и держатся они на удивление свободно. Слишком они легкомысленны для скорой помощи.

– Привет, Ксандер, так ведь? – радостно восклицает женщина, подойдя ко мне.

Она широко улыбается не только ртом, но и глазами – так, что я могу разглядеть зеленые пятнышки в коричневых радужках.

– Я просто задам несколько вопросов. Вы можете назвать свое имя?

Я вздыхаю.

– Зачем спрашиваете, если и так его уже знаете?

– Тогда запишу, что вы в сознании и отвечаете на вопросы, – так же радостно продолжает она и, надев мне на указательный палец пластиковую прищепку, замеряет пульс. – Мы быстренько отвезем вас в больницу на обследование. С травмами головы лучше не шутить.

Снимаю прищепку с пальца и встаю. Все это мельтешение, свет от мигалки, шум – от них кружится голова и начинает мутить.

– Для этого нужно мое согласие?

– Да, – отвечает она, – но благоразумным на вашем месте было бы…

– Отлично, – прерываю я, кутаясь в пальто. – Тогда я никуда не еду.

Глава седьмая

Среда

Сижу на краю больничной койки, а медсестра промакивает мне голову. Затем она уходит и снова появляется с небольшим набором, похожим на хирургический. У нее такие голубые глаза. Если б меня хватило еще на несколько шагов, перед тем как подкосились ноги, меня бы здесь не было.