Я. Не. Жертва
Шрифт:
Все головы повернулись в мою сторону, а я лишь недоуменно пожала плечами.
— Соколова, на выход, — скомандовала Зоя Федоровна.
Спорить с ней было равносильно самоубийству, поэтому вздохнув, я только собрала вещи и вышла, злясь на неожиданного и непонятного гостя. Сдать зачет по технологии я собиралась досрочно, но этот визит сбивал все мои планы.
— Что нужно? — довольно зло рыкнула я на доставщика, замечая у него в руках огромный букет алых роз.
— Вам посылка, — виновато ответил он, протягивая мне бланк для подписи.
— Что это? —
— Простите, Ольга Кимовна, я просто доставляю, — промямлил парень и мне стало его даже жаль. Я ведь уже точно знала от кого этот проклятый букет и не желала брать его в руки.
— Знаешь, — тихо сказала я, — выбрось его в ближайшую помойку, друг, пожалуйста.
— Ольга Кимовна, — едва слышно признался он, — меня сразу уволят за такое. Заказчик… — парень замялся, — он …. Он устроит мне проблемы. Пожалуйста.
Своими словами он подтвердил все мои подозрения. Никто, кроме Белова не мог устроить этот цирк и так напугать парнишку. Я расписалась в документах.
— А теперь сможешь их выбросить? — тихо спросила после подписания. — Официально ты их вручил.
— Нет, — он не поднимал на меня глаз.
— Почему?
— Заказчик…. Он… он может наблюдать.
Мороз пробежал по позвоночнику. Я резко выхватила этот ненавистный веник из рук юноши, ища глазами ближайшую урну.
— Иди уже, — мой голос дрожал от сдерживаемого гнева, — и если тебя спросят, передай, чтоб он этот веник засунул себе в…. — едва сдержалась, прикусив язык.
Парень сбежал от меня, как от огня, а я с ненавистью посмотрела на букет. Роскошен, что и говорить, роскошен и элегантен, явно куплен не на рынке у бабушек. Роза к розе — свежие, казалось даже, что в сердцевине каждого цветка все еще остались капли росы. Аромат от букета исходил невероятный. Я всегда любила розы, но сейчас от этого великолепия меня начало мутить.
Отгоняя наваждение, вызванное прекрасными цветами, я быстрым шагом дошла до ближайшей урны и швырнула в нее букет. Ожидаемо цветы не поместились в бачке, но меня это заботило мало — избавилась и хорошо.
Тихо квакнул телефон. Я открыла сообщения и тихо чертыхнулась, судорожно оглядываясь по сторонам.
«Не любишь розы?» — пришло с незнакомого номера
И через секунду:
«Хорошо. Я терпеливый, попробую другие цветы».
3
Слов на ветер мерзавец не бросал, цветы приходили каждый день — разные, роскошные, свежие и очень дорогие. Он буквально заваливал меня цветами всю неделю — розы, лилии, орхидеи, ирисы и даже такие, названия которым я не знала. За моей спиной пошли завистливые щепотки и пересуды — весь курс обсуждал того, кто дарил мне веник за веником. И каждый последующий букет отправлялся по маршруту первого — на помойку. Хоть иногда мне до слез было жаль такой красоты.
Я вздрагивала от каждого постороннего звука во время занятий и молилась только об одном — чтоб букет не пришел во время физики — мне было страшно смотреть в глаза Пятницкого. Ксюха, прекрасно зная, от кого приходят
Я несколько раз писала, чтоб Белов оставил меня в покое, три раза звонила ему, несколько раз бросала номера в черный список, но он все равно продолжал мне писать — каждый раз с нового номера. Все это начинало напоминать страшный фильм ужасов.
— Сволочь! — я отправила в мусорное ведро очередной букет. — Скотина!
— Блин, Оль…. — подруга погладила меня по плечу, — может уже в полицию обратиться?
— Ксюш, ты сама-то поняла, что предложила? Он сам из полиции, причем возглавляет самое поганое подразделение — центр «Э». Знаешь, кто это? О, по лицу вижу, что знаешь. Да и что я скажу? Меня человек заваливает цветами? Это бред какой-то….
Ощущение бреда усилилось на следующей неделе, когда с цветами начали приходить и подарки: мягкие игрушки, сладости и прочая ерунда. Их я тоже выбрасывала, даже не распечатав. Но хуже всего было то, что мне стало казаться, что за мной постоянно наблюдают. Часто возле нашего корпуса стояла одна и та же синяя тойота с двумя мужчинами внутри. Эту же тойоту я стала замечать и около своего подъезда. Сначала я пыталась убедить себя, что это совпадение, но после трех дней поняла — за мной действительно установили слежку.
Самое страшное во всей этой ситуации было то, что я стала избегать Геннадия Ивановича всеми силами: не отвечала на сообщения, сбрасывала звонки и сбегала с пар самой первой, чтоб ничего не объяснять. Стала дерганной, злой и уставшей.
В пятницу вечером, выйдя из университета, я краем глаза заметила, что синей тойоты не видно и перевела дыхание. Но радовалась я рано, на выходе с территории меня поджидал знакомый джип.
— Ты так и не берешь мои подарки, куколка, — Белов вышел из машины и перегородил мне путь.
— Я не один раз просила вас оставить меня в покое, — зло ответила я, скрывая под ним свой испуг, — что в этом сложного? Уверенна, многие девушки не устоят перед вами.
— Но не ты… — он подошел ближе, очень близко.
Я хотела отбежать, но Белов цепко схватил меня за локоть.
— Отпустите, или я закричу, — прошептала я, цепенея.
— Кричи, — прошипел он, — улица пуста, никто тебе не поможет.
Он потащил меня к машине, не смотря на мое сопротивление. И вот тогда, вместо того, чтобы закричать, я вцепилась зубами в его руку. Со всей силы вцепилась, вкладывая в сжатые челюсти всю свою ненависть и страх
Громко матерясь, Белов почти отшвырнул меня от себя.
— Ах ты, сука, — прохрипел он, а глаза его стали похожи на два черных омута. С руки капала кровь — похоже я знатно его цапнула — он перехватил ее другой рукой. У меня во рту тоже появился привкус чужой крови.
— Ты за это ответишь, матрешка, — его трясло от ярости, и я почти физически чувствовала эти волны. — Ты еще молить меня будешь о прощении.
— К черту иди! — тяжело переводя дыхание, ответила я. — Только тронь меня еще раз, сволочь, я тебе горло перегрызу!