Я. Ты. Мы. Они
Шрифт:
— Ты собрался здесь ночевать?
— Ну да…
— Какого?! — почти кричу я.
— Да, тихо ты, детей разбудишь.
Вот… ненавижу эту фразу. Ладно, давай по-другому. Вдох-выход.
— С какой это стати ты собрался ночевать здесь?
— Ну, должен же я где-то это делать?
Логично. Но я сегодня не в настроении играть в слова.
— Вот иди и делай это где-нибудь в другом месте.
— Куда? Родители напоили чаем и сказали выметаться, пустят на порог только с тобой.
Ох, Надежда Викторовна, конечно, спасибо вам за солидарность
— К Алене иди.
— А Алена даже трубку не берет, — елейным голосом поясняет он.
— Тогда гостиница, благо там всем все равно на твои моральные устои! Или скажешь, что все занято?
— А вот и скажу! Там какой-то съезд молодых лидеров Сибири.
Что за бред! Другой отмазки у него не было?
— Чернов, ты смешон! — я специально так говорю, знаю, что Сашу бесит, когда я называю его по фамилии.
— А ты позвони!
— А вот и позвоню!
И действительно иду за телефоном и вбиваю в браузере список гостинец… Ага, рейтинг. Поехали.
К моему глубочайшему разочарованию, первые три гостиницы и один отель оказываются заняты под завязку. Я с подозрением смотрю на Сашку, как он это все подстроил?!
— Есть хостелы и всякие клоповники. Но поверь мне, я даже не подумаю, шаг в их сторону сделать. Могу, конечно, к твоим родителям поехать, если хочешь.
Нет. Вот только не туда. Кто знает, о чем они там споются без меня? Я цепляюсь за последний довод:
— Но это мой диван!
— Это единственное место, где я могу поместиться. На двухъярусной мы втроем не поместимся, девочки тоже вдвоем спят. У Кира одноместная кровать.
— Иди к Стасу на диван!
— Там Рома.
— Чтоооо?
Я тут же мчусь в комнату к пацанам. Там подозрительно тихо. Спят. А Рома в позе звезды развалился по диагонали на широком диване. Значит, заговор.
Понуро возвращаюсь на кухню. Чувствую себя загнанной в угол.
— Не стыдно тебе детей в это все вплетать?
— Куда вплетать? — как-то совсем устало спрашивает Сашка.
— В свои подлые инсинуации.
Закатывает глаза. Да, в этом мы все сильны.
— Саня, нравится тебе или нет, но сегодня я ночую здесь. Считай, что звезды так сошлись.
Глава 32
Наша и без того маленькая кухня сжимается до невыносимых размеров. Не знаю, чего Саша добивается всем этим. Неужели думает, что оказавшись с ним под одним одеялом, я вмиг растаю?
Я его сейчас практически ненавижу за то, что он целенаправленно и планомерно отсекает все возможные пути моего спасения, загоняет в угол. А ведь еще и детей приплел ко всему прочему. Разве он не понимает, что это просто жестоко по отношению ко мне?! Нет, точно, ненавижу! И как я могла про него думать все эти дни.
Всякое желание говорить пропадает напрочь. Ухожу в ванную, благо в моей новой темнице можно запереться изнутри. Долго принимаю душ. Зачем-то три раза мою голову в надежде, что вода смоет все ненужные мысли. Одевшись,
Вот зачем он приехал? Зачем? Не мог что ли в Москве остаться, со своей блондинкой? Я ведь все эти дни старалась о ней не думать, гнала эти мысли от себя. Слишком растворилась в своих страданиях. По сути же не о том думала, зачем-то все на себя навешала. Пыталась понять, что сделала не так, где не досмотрела, где не додала. Даже засомневалась в том, насколько хорошая мать.
А надо было сразу Сашку послать, что б шел к своему олененку, пусть в дом наш переезжают, все забирают, мне уже без разницы. Я даже толком ревновать не могу, разочарование выжгло все. И дело уже не в измене, а в том, что убил все доверие к нему, то, за счет чего мы жили все эти годы — чувство плеча рядом и всегда прикрытый тыл. А теперь я одна во всем этом, вот поэтому и ненавижу.
За дверью слышу его шаги. Интересно, что он будет сейчас делать, дверь выносить или просто требовать, чтобы вышла? Если так, то я его просто убью. И все равно если детей разбужу.
Но он ничего не делает, только ходит. Шаги то приближаются, то отдаляются. И мне опять не хватает воздуха. Психологическая атака что ли такая, попытка взять меня измором?
Думаю обратно включить воду, лишь бы не слышать этих метаний за дверью, когда он все-таки скребется в дверь.
— Саня, Санечка… Давай поговорим, просто поговорим, и я тебе обещаю… Если ты захочешь, то я сразу же уйду, — голос у Сашки сейчас такой загнанный, словно это не я, а он сидит, закрывшись в ванной.
Жалость жалостью, но нельзя же каждый раз плыть от грустных интонаций? Я бы, наверное, так и осталась стоять в ванной, если бы он не продолжил.
— А хочешь, я сейчас уйду? Прямо сейчас. Ты только скажи, да или нет.
И во всем сегодняшним капкане, это был первый глоток свободы, предоставленный мне. Если скажу «да», он уйдет. Скажу «нет» — останется. В том, что он так поступит, я не сомневаюсь.
Вот только что мне выбрать, я не знаю.
— Саня, пожалуйста. Я сегодня перегнул палку, извини. Просто… пришел к вам и понял, что не смогу уйти.
Хоть нас и разделяла дверь, да и говорил Саша тихо, но мой слух все равно жадно впитывал каждое слово.
— Вы же моя семья, мое все…
Я громко хлюпаю носом. Надо же, сама даже не заметила, как разрыдалась.
— Санечка, ты только там не плачь… — он тоже все слышит через эту несчастную дверь. — Сань. Знаю. Я все испортил, все похерил. Ты даже не представляешь, как сам себя за это ненавижу. Открой дверь, прошу, давай поговорим.
Слушаю и реву, даже дышу через раз, чтобы не пропустить ни одного слова. Знаю, что не надо слушать, но ничего с собой поделать не могу. Его слова — это все, что у нас сейчас осталось.