Яблони на Марсе (сборник)
Шрифт:
— Всего лишь метеор! — фыркнул профессор, продолжая спор уже заочно. — Стоит ли гоняться за призраками? Мы в изоляции с тех пор, как Земля разорвала связь. С чего бы им пытаться нас захватить?
Возражения солдафона Протковски были очевидны: потому что у них есть такая возможность. Самая глупая причина из тех, которые только можно придумать.
Нимоев натянул сенсорные перчатки и принялся колдовать у экранов. Нет уж, пускай капитан сам ищет свою мнимую угрозу. У профессора есть чем заняться: сегодня он собирался наконец-то закончить проект гибрида водоросли,
Едва Нимоев приступил, как раздался сигнал тревоги. За дверьми послышался топот. Кто-то постучал и несколько раз дернул дверь. Профессор не обратил внимание. Тех, кому нечем заняться, хватало. Не стоит отрывать ученого от работы.
Он пробежался по записям, сделанным вчера, и обнаружил несколько мелких ошибок. Каждая в отдельности не была критичной, но в сумме они давали совсем не тот результат, который был необходим. Профессор поморщился и запустил руку в волосы, забыв о сенсорах на ладонях. Тотчас на экране все замельтешило. Нимоев выругался и вернул изначальный вид.
За спиной тихо скрипнула дверь.
— Я не люблю, когда меня отрывают от работы! — крикнул профессор, не оборачиваясь.
Он перестроил молекулы и запустил процесс расчета производительности. Тем временем некто молча прошел и встал позади Нимоева.
— Ништь, — сказал неизвестный. — Моделлинг не очень, но решаемо.
— Да кто же это у нас такой умный? — Профессор раздраженно обернулся.
«Умным» оказался неизвестный мужчина в пыльном комбинезоне и с кислородной маской в руках. Крупного телосложения, мускулистый, он ослепительно улыбался Нимоеву.
Именно зубы насторожили профессора. На Марсе стоматологи пока не могли достичь столь идеальной формы и цвета. Слишком старо было оборудование, а разработкой нового никто не занимался — есть куда более важные задачи. Самому Нимоеву в молодости пришлось носить брекеты, чтобы исправить прикус.
— Кто вы такой? — спросил профессор. — И что вам тут надо?
— Посол, — ответил незнакомец. — Нужна помощь.
— Посол с Земли?
— Да. Ништер восьмидесятого уровня, — незнакомец протянул руку.
Профессор пожал ее. Теперь он рассматривал посетителя с любопытством исследователя. Уже больше ста лет никто не мог похвастать, что видел землянина вживую. У Нимоева возникло даже некоторое разочарование. От описанных в хрониках Ништер не отличался ничем.
— И почему же вы прибыли сюда? — спросил профессор. — Я всегда думал, что Земля не нуждается ни в какой помощи. Или вы решили оказать ее нам?
— Нет, — Ништер покачал головой. — Мы в ауте. Практически полный пиндец. Ща покажу.
Закончив свою отрывистую речь — профессор обратил внимание, что землянин формулировал фразы так, словно каждая из них не должна превышать некий лимит, — Ништер подошел к терминалу.
Отстегнув от пояса флешку, он протянул ее профессору. Нимоев едва не ахнул. Это был раритет. По виду устройству — лет сто. Такие уже давно перестали делать даже на Марсе. Слишком неудобная для
К счастью, ученому часто приходилось работать с архивными материалами. То здесь, то там оказывалось, что множество полезной информации не хранилось в общих сетях. Исследователи прошлого не собирались делиться своими открытиями и прятали все в личных жилых модулях, умудряясь создавать тайники в переборках, полу и в иных непредсказуемых местах. Там архивы и ждали своего часа, пока перестройка или энтузиазм потомков не добирались до них.
Достав переходник, Нимоев с величайшей осторожностью подсоединил флешку к терминалу. Спустя время на экране выскочило изображение единственного найденного файла. Видео с названием «Все плохо».
Только в тот момент профессор до конца понял, что это не розыгрыш. Он вопросительно взглянул на Ништера.
— Врубай, — кивнул тот. — Хрень, но глянуть можно.
Нимоев рассеянно кивнул, запустил файл и уставился на экран.
Размалеванный в дикие, сочетающиеся друг с другом лишь яркостью цвета мужчина на экране, бешено выпучив глаза, хлопал в ладоши, танцевал, вставал на стол, а затем слезал оттуда. Выдохнувшись, он повернулся к экрану спиной, спустил штаны и, слегка подрагивая всем телом, помочился.
Нимоев, понимая его через слово, не обнаружил особого смысла в выкриках, более подходящих дикарю. Однако надпись внизу профессор смог прочитать: «Президент Земли».
Затем изображение сменилось. Дети склонились над столами и, кажется, играли. Экраны были вделаны прямо в столешницу. Профессор понял, что игра совместная, из-за чего порой вспыхивали драки. Длинные тонкие пальцы детей быстро двигались по дисплеям, постоянно что-то выделяя и нажимая. Глаза горели бешеным огнем. Тела — неестественно худые и угловатые — с хрустом ломались, когда сражение выплескивалось в реальность. Нимоев поморщился, едва такое случилось в первый раз, но продолжал жадно следить за ситуацией.
Смуглый мальчик с родимым пятном над губой выиграл. Он с громким криком вскочил на стол. Дисплей, по-видимому, был покрыт защитной пленкой, потому что даже не треснул. Победитель воздел руки к небу и замычал что-то невнятное.
Остальные опустились на колени и, словно молитву, принялись повторять:
— Ништь! Ништь! Ништь!
Открылась дверь, вошел высокий человек. Он чем-то напоминал Ништера, стоявшего рядом с профессором. Подойдя к мальчику-победителю, вошедший нарисовал на детском лице полосу яркой краски. Взяв ребенка за руку, вывел его из кабинета.
Камера следила за ним до тех пор, пока они, идя по коридорам, не оказались в другой комнате. На первый взгляд, это была точная копия предыдущего кабинета, но у каждого из находившихся здесь на лице была одна яркая полоска. И здесь уже были разнополые дети. Впрочем, угловатые и худые девочки с безумными глазами и дергаными движениями мало отличались от мальчиков.
Нимоев скользнул взглядом по выскочившей надписи: «Ништер получает первый уровень».
В очередной раз изображение поменялось.