Яблони на Марсе (сборник)
Шрифт:
Вздохнув, я пробежался пальцами по клавишам «икс-троники».
Волк нетерпеливо подергивался на стартовой позиции уровня. Мигал, жмурился, клацал зубами и призывно качал корзиной.
Я начал заполнять ее яйцами. В конце концов, за каждое давали целых двадцать очков.
Через день после отъезда Агнии я нашел на опустевшей книжной полке ее сережку.
Забыла? Или оставила нарочно? На память?
Сейчас я перебираю ее в пальцах. Маленькая стеклянная капсула с замком-петлей. Длинный тонкий
Внутри капсулы — крохотные гранулы, частицы плодородного слоя нашей планеты. Забавный сувенир выпускников-почвоведов. Зримое напоминание о корнях, о нашей общей Родине, о Земле…
Сирена даст нам команду на взлет. До нее считаные минуты.
Эти крайние мгновения томительны, растянуты. Каждый по-своему справляется с лихорадочным огнем, с истомой и скукой бесконечных секунд.
Я, к примеру, верчу в пальцах, разглядываю сережку Агнии.
Стартуем в 17.00 по Москве, с палубы «Алексея Косыгина». Девятке наших «МиГов-80» предстоит работать по северному полюсу. По южному — натовцам. Китайцы координируют нас своими орбитерами.
На командно-диспетчерском карнавал-ад с бубенцами и сковородками. Метеорологи нервничают. Штабные суетятся. На полетах — лично генерал-полковник Окунев, главком Марсианской ГВ.
— Сегодня, ребятишки, — замкомэска дует на кофе, щурит воспаленные от недосыпа глаза, — мы делаем историю.
Психологи из санчасти и пси-спецы контрразведки не спускают с нас глаз. Синоптики, блестя глазами, пророчат СМУ, хотя еще часов шесть назад были самые заурядные ПМУ.
— Алтей, готовность два… Бадан, готовность два… Витекс, готовность два… Герань, готовность два…
Стальные птицы медленно покидают ангары. Сипло поют турбины, заводя мелодию высоты. Сигнальщики дают отмашку лампами, след от которых алыми и изумрудно-зелеными змеями рассекает сумерки.
Мой штурман Валера Корнеев, по кличке «Корн», проверив бомболюки, бьет по рукам с техником, нагоняет меня, тыкает углом планшета под локоть:
— Настроение?
— Бодрое. Как сам?
— Трепещу весь! Давай только, Тоныч, не как в тот раз, когда всю ночь до утра потом схему чертили на ватмане и перед комиссией отчитывались?
— Радостно, как эпиляция бороды пассатижами!
— Чертовски верно, дружище.
Бьем кулаком о кулак, надеваем на головы гермошлемы. По приставным забираемся в кабину. Даю отмашку техникам. Пристегиваемся, включаю связь:
— Контроль, я Герань, запрос на запуск?
— Герань, запуск разрешаю! Выруливай…
Воздух дрожит и колеблется. «Алтей» в мерцании габаритов уходит на взлет. Впереди два борта:
«Бадан, по полосе…»
«Витекс, по полосе…»
Корн что-то пыхтит, суеверно постукивает по гермошлему сложенными фигой пальцами — три раза.
Ждем.
— Бадан, взлет…
— Витекс, форсаж!
— Поехали, ну? — шепчу я одними губами.
— Герань, на взлет, — раздается наконец долгожданное. —
«МиГ» стартует. Мы идем на взлет.
Раскинув крылья с красными звездами, несем в когтях 50-тонные сияющие плоды.
Марс бросил вызов нам. Мы бросаем вызов Марсу.
Небесный лилипут, злой карлик, не смотри нас так угрюмо своим алым оком. Не швыряй в нас клубами бурой пыли. Подумай, с кем связался? У тебя даже массы меньше, чем у Земли, в десять раз. Холодное небесное тельце. С замерзшей водой. Без признаков жизни.
Мы научим его дышать.
Корн крутит настройки:
— Тоныч, крыло — шестьдесят, скорость — тысяча. Разворот на боевой выполняем через пять минут. Крен держи больше, чтоб не проскочили.
Нижний край двести, неровный. Пыльная буря, видимость в пределе.
Мы идем над холодной пустыней, покрытой льдом и пылью. Интенсивное ультрафиолетовое излучение Солнца на поверхности не дает шанса ни единому живому организму. Атмосфера разрежена до предела. Ее, считай, нет. Случись льду растаять — превратится в клубы пара, не в жидкость.
Но Марс не всегда был таким, сухим и безжизненным. На нем есть высохшие русла рек. Бассейны озер и морей разбросаны по нему.
Он нужен нам. Здесь будет наш новый дом.
— Глянь по таблице время задержки с двухсот?
— Нормально, пять секунд.
Доходим до цели в общем боевом порядке.
Для успеха нам нужно только два слагаемых — температура и плотность атмосферы.
Мы согреем Марс. Сделаем это легко и быстро.
— Контроль, вышли на точку «Миелофон». Визуально наблюдаю цель. Отсчет пошел. Двадцать один, двадцать два, двадцать три…
Нажатие гашетки, лязг створок бомболюков, свист ветра в стабилизаторах…
Синтез одного ядра атома гелия из двух ядер атомов дейтерия. В сжатом и разогретом дейтериде лития-6 — реакция слияния. Испускаемый нейтронный поток инициирует реакцию расщепления тампера. Лучистый светозарный огненный шар затмит звезды… И мир никогда уже не будет прежним.
Мы запускаем цепную реакцию.
Уже существующие на планете элементы создадут волшебную мантилью, которая укроет безжизненные пустыни. Пойдут дожди. Начнется строительство инфраструктуры. Пойдет снег. Начнется терраформирование.
Лесники, почвоведы, селекционеры при помощи генной инженерии сделают Марс зеленым, как наша Родина. Как наша Земля.
— Молодцами, Герань! Шесть нулей! Отличная работа!
Там, откуда я родом, говорят «поехали!» и бросаются с головой в омут.
Там говорят «мы покажем вам кузькину мать» и становятся живым примером для последующих поколений. Там говорят «звездам числа нет, бездне — дна». И всегда это звучит как вызов.
Это всё гены. Мы поколениями смотрели в небо, утопая голенищами в навозе и прелой соломе. Смачно схаркнув под ноги, протерев глаза, бормотали себе под нос: «Экой чорт выдумал такую красоту!»