Яд для Наполеона
Шрифт:
— Ты уверен?
— Я использовал сильнейший яд. А по словам некоего юноши, пользующегося твоим доверием, император выскабливает лицо на совесть.
К девяти часам они вышли на прогулку. День выдался на редкость ясным, без единого облачка. Улицы были полны народа. Все направлялись на Марсово поле, где предстоял грандиозный парад. Ни для кою не было секретом, что торжественное зрелище задумано императором с целью настроить французов на боевой лад в связи с надвигавшейся войной. Бонапарт желал воодушевить, более того — опьянить людей предчувствием грядущей схватки. Ибо война — дело не одной лишь армии,
Чуть позже подтянулись цепи копейщиков в ярко-красных мундирах и конная гвардия. Герольды в шитых золотом фиолетовых мантиях с орлами возвестили приближение кортежа; в каретах, запряженных лошадьми, украшенными пышным плюмажем, проследовали высшие должностные лица государства и придворные чины. Наполеон, согласно сценарию, должен появиться в последнюю минуту, в сопровождении маршалов, ехавших верхами, а также множеством пажей, конюших и стременных. Всем присутствующим предписывалось приветствовать императора овацией и скандированием приветственных лозунгов. Таким образом, война в глазах народа стала бы практически признанным и освященным средством достижения мирного будущего.
На Марсовом поле высилось специально возведенное многоярусное ступенчатое сооружение — увенчанный троном помост и трибуны для сановников императорского двора. Без пяти десять, когда члены правительства рассаживались по местам, в гуще народных масс, собравшихся на площади, вдруг пробежал слух, что император задерживается.
В десять пятнадцать заерзали и начали проявлять беспокойство представители духовенства — облаченные в торжественные одеяния кардиналы, архиепископы и епископы. Под беспощадными лучами солнца застыли по стойке смирно в ожидании полководца пятьдесят тысяч солдат. Всюду реяли знамена. Со всех сторон продолжал стекаться народ.
Жюльен и Огюст решили ждать развязки на подступах к Йенскому мосту, смешавшись с простым людом.
Именно здесь, через Йенский мост, проследовал бы кортеж, если бы Наполеон вдруг остался цел и невредим. Жюльен, однако, такой исход исключал. По его прогнозам, вскоре должны были объявить о трагедии и отменить торжества. Тем не менее время шло, и с учетом стоявшей на кону ставки он начал допускать возможность иных вариантов. В частности — проведения мероприятий без Наполеона. Отсутствие императора могут объяснить неожиданным недомоганием — тем самым будут формально соблюдены внешние приличия. Но какой смысл продлевать агонию режима? В чем Жюльен был безоговорочно уверен, так это в яде. Никаких неожиданностей. Никаких надежд на спасение. Никаких отсрочек — час истины пробил.
Стрелки показывали четверть одиннадцатого. Вне зависимости от того, коснулось ли кожи лица Бонапарта отравленное лезвие, судьба к этому времени — как бы ни обстояли дела — свое веское слово уже сказала. Бонапарт, по военной привычке, брился всегда на рассвете.
Жюльен пристально всматривайся в противоположный берег Сены. Пока, судя по всему, кортеж из Елисейского дворца не выезжал. В толпе уже обсуждали:
Хотя Жюльен в том и не признавался, в глубине души он все же допускал третий вариант: чье-то вмешательство сорвало отравление. Но как это могло произойти, если каждая деталь плана разработана и исполнена с максимальной точностью?..
Во дворец посылка с бритвами поступила точно в рассчитанный срок и была принята на основании указанных ими сведений об изготовителе. Через своего человека при дворе они удостоверились, что после соблюдения необходимых формальностей бритвы попали в руки Маршана, личного камердинера Бонапарта.
Жюльен сжал в руке медальон. Все шло в соответствии с задуманным. Провал в его планы не входил.
— Мои самые искренние поздравления, мсье, — произнес знакомый голос прямо под ухом Жюльена.
Обернувшись, он лицом к лицу столкнулся с Жилем, который стоял, опираясь на свою неизменную трость. На нем был жакет, отделанный по бортам белым кружевом. Из кармана замшевого жилета на ленточке свисал золотой ключ. Жиля сопровождали три здоровенных субъекта. По их виду Огюст тотчас понял, что встреча не сулит ничего доброго.
— Немногим выпадает удача заполучить в жены такую красавицу, — завершил Жиль начатую мысль.
— Что вам угодно, виконт? — справившись с первым удивлением, спросил Жюльен. — Ведь вы отлично знаете, что я никогда не рад вас видеть. В том числе и сейчас.
— Сударь, у меня к вам срочное дело. Нам нужно переговорить. И сегодняшний день как нельзя лучше для этого подходит. Если память мне не изменяет, при нашем последнем свидании я посоветовал вам беречь тех, кто вам дорог, — произнеся эти слова, Жиль поднял вверх указательный палец, и его приспешники тут же растворились в толпе.
Посмотрев на Огюста выразительным взглядом, в котором тот прочел просьбу без промедления отправиться домой и позаботиться о безопасности Сары, вслух Жюльен сказал другу:
— Это касается исключительно его и меня. И будь что будет, я не хочу, чтобы ты вмешивался.
Затем, оставшись наедине с Жилем, обратился к нему:
— Если ты тронешь мою жену хоть кончиком пальца и по твоей вине хоть один волос упадет с ее головы, ничто не спасет тебя, даже обещание, данное мною твоему отцу.
— Тронуть? Ее? Да если б мне такое и пришло на ум, то, наверное, в самую последнюю очередь. — Жиль, развернувшись, встал рядом с Жюльеном и посмотрел в сторону Елисейского дворца. — Однако ты меня удивляешь. Говоришь так, словно ты чем-то лучше меня. — Не глядя на Жюльена, вынул из кармана жакета сложенную бумагу. — У меня для тебя две новости. Сначала хорошая: можешь больше не тратить время на ожидание — твой план удался.
— Не понимаю, о чем ты!
— Должен отметить: ты ловко все устроил. Бритвы, яд… Признайся, ты всерьез думал, что никто не догадается? Не беспокойся, я тебя не выдам… Но на этом с хорошими новостями покончено. Перейдем к плохому, — добавил он, протягивая Жюльену бумагу. — На, читай, — и в его взгляде блеснуло нечто зверское.