Яд из бездны
Шрифт:
– Пошли, пошли!
– рявкнул старик.
– У меня сегодня отличное настроение.
2
Квартира Гарпуна располагалась на втором этаже. Неплохая мебель, несколько потёртых ковров, в углу ненужные телевизор и спутниковая антенна. У глухой стены какие-то умельцы соорудили барную стойку. Тихо играла музыка, на столешнице уже стояла одноразовая посуда и батарея бутылок.
– У мерзавца хороший вкус, - шёпотом заметил Суворов.
– Такое пойло когда-нибудь пробовал?
Некрасов
"Подумать только, - пронеслось в голове, - Этому типу всегда было что терять. А тут ещё в зубы получил от какого-то вояки."
Образ Гарпуна присутствовал на всех фотографиях: дорогие костюмы, шикарные особняки, пресыщенность и самодовольство, эти атрибуты прошлого никак не вязались с настоящим. В прошлом осталось его могущество и влияние, туда же ушло его личное благополучие, но было то, что не смогли отнять никакие потрясения - внутренняя сила и звериная жадность в глазах. Даже сейчас, когда он паясничал в пьяном угаре перед Дашкой, на его губах играла улыбка хищника.
По ступеням загромыхали ботинки, и в комнату ввалилась шумная компания работяг. Их привёл Мишка, который тащил в руках какой-то футляр.
– Мы тут с ребятами подарок тебе приготовили, - торжественно заявил он.
– Старались...
Мишка аккуратно положил футляр на столешницу, отодвинул стакан и блюдо с закусками. Затем сорвал застёжки и вытащил снайперскую винтовку.
– Настоящему мужику - настоящее оружие, - добавил он.
– Чтобы держал наготове и мочил жмуров с первого выстрела...
– Порадовали!
– Гарпун выхватил винтовку и покрутил её в руках.
– Знаете собаки, мою слабость!
Старик демонстративно пристегнул магазин и передёрнул затвор. Прильнув к окуляру, словно выбирая цель, повернулся вокруг оси.
– Чёрт!
– стиснув зубы, процедил Суворов.
– Знаешь, что у него в руках?
Некрасов отрицательно покачал головой.
– Последняя разработка. Даже я впервые вижу её на таком близком расстоянии.
– Кто-то приторговывает стволами?
– усмехнулся Некрасов.
– Старая песня. В "Треугольнике" давно с бандосами на бартер перешли.
– Ты не понимаешь! Это оружие для спецов высокого уровня, - Суворов покосился на Мишку.
– Винтовка именная, закреплена за каким-то бойцом, и если он потерял ствол, значит его нет в живых.
– Расслабься, - Некрасов двинул сержанта плечом.
– Сейчас не время болтать языком.
Гарпун удовлетворённо крякнул, наконец, перестал кружиться и замер напротив Суворова. Он направил ствол прямо сержанту в грудь, и Некрасов увидел, как от возбуждения дрожит указательный палец старого мясника. Он мог нажать на спуск в любую секунду и для этого ему не нужен был повод.
– Пошутил!
– выстрелом разнеслось по комнате.
– Думали, я спятил? Нет, я не спятил! Я
Гарпун положил винтовку в футляр. Схватил с подноса бутылку и прильнул к горлышку. Сделав пару глотков, швырнул её на пол. Зеленью брызнули осколки, и по ковру растеклась дорогая выпивка.
– Где мои индюки?
– в угаре зарычал старик.
– Тащите! Пора жрать!
3
По жестяной крыше стучал дождь, шум природы заглушал завывание упырей, но иногда, в краткосрочные минуты затишья, до слуха доносились истошные вопли безмозглых тварей, и на душе становилось тошно.
– Когда старик направил винтовку, подумал, шмальнёт, - прошептал Суворов.
– Пушка убойная, с трёх шагов вывернула бы требуху.
– Уж и не знаю, что его остановило, - отозвался Некрасов.
– Не мешало бы назначить часового. Так, на всякий случай.
Алкоголь одурманил, в душе царил покой, и Некрасов впервые за долгое время расслабился. Он бросился на свою койку, вытянулся и вдруг рассмеялся.
– Чего ржёшь?
– Шатаясь, Суворов подошёл к столу и проверил рюкзак с немецким чемоданчиком.
– Весело от того, что этот обмылок нагнал на меня страху?
– Нет! Просто подумал, что в этом мире ничего не изменилось. Даже перед угрозой быть сожранным заживо, человек остаётся человеком. Тем же засранцем, каким был всегда. Жадным, подлым, иногда щедрым, но в основном себялюбивым эгоистом.
– Надо же какие слова, - сержант криво усмехнулся и поплёлся к своей кровати.
– Дашка и Швед уже вырубились. А говорят скандинавы пить мастаки.
Он с размаху плюхнулся на койку, и под его тяжестью заскрипели пружины.
– Погано, то что выжить сумеют только эгоисты, - Некрасов покосился на сержанта, но тот его уже не слушал.
– И вот вам пример. Спит мерзавец!
4
От жажды сводило скулы. Тугой комок подкатил к горлу. Острое чувство пробудило ото сна, и Некрасов со стоном разлепил веки. В ушах звенело. Приглушённый тусклый свет робко просачивался сквозь заколоченные окна. Он поднял голову и прислушался. Где-то тоскливо завывал кот. Что-то булькало и шуршало, настолько близко, что до источника звука можно было дотянуться рукой.
– Нет, нет, нет!
– холодея, прошептал он.
– Ради Бога, только не это...
Он в ужасе пошарил под подушкой, но пистолета уже не было. Рывком сорвал одеяло, схватил с тумбочки фонарь и скатился под кровать. Сразу же ощутил едкий всепроникающий запах тлена.
"Говорил же. Надо оставить часового".
Он включил фонарь и выглянул из-под кровати.
5
На соседней койке лежал сержант. В раскрытых остекленевших глазах ужас, рот искажён судорогой. Его тело сотрясали предсмертные конвульсии, на пол тонкими струйками стекала кровь.