Яд из бездны
Шрифт:
– Ждите пока тронется головной!
– донёсся трескучий голос из рации.
– В поле видимости пять синерожих. Работают снайперы.
В борту броневика были узкие триплексы. Видимость была скверной, — мутное подёрнутое желтизной стекло едва пропускало свет, но Некрасов сумел разглядеть за сетчатым забором движущиеся рыхлые тени.
– Головной пошёл!
– сказал вдруг водитель.
– Значит и нам пора трогаться.
Броневик вздрогнул, и Некрасов почувствовал лёгкую вибрацию, которой сопровождалась работа мощного двигателя. Ещё рывок,
Водитель, сидящий на пассажирском месте Громов, пять бойцов, всего девять человек. Тесновато. Кондиционеры уже не справлялись с духотой и жаром.
«А технике не помешало бы компетентное ТО, - подумал Некрасов.
– Встанет эдакая железяка где-нибудь на дороге с поломкой, облепят её людоеды и конец. Настоящая консервная банка с мясным»...
Он покосился на Заразу и, заметив на лице толстяка растерянность, ободряюще подмигнул. Держись мол. Всё-таки за пять лет одиночества Веня здорово одичал, многолюдность вызывала в его душе дискомфорт, к тому же долгое время он неплохо справлялся с проблемами собственными силами, а здесь нужно было ориентироваться на других. В общем чувствовал он себя не в своей тарелке.
БТР выехал за ворота и тут же на что-то наехал. Под колёсами захрустело, зачавкало, вызвав у сидевших внутри чувство непреодолимой брезгливости. Это чувство чётко отразилось на рубленных физиономиях вояк.
«Не всё вы видели ещё, ох, не всё!
– со злорадством подумал Некрасов.
– Побывали бы вы в моей шкуре, и глазом бы не повели, когда колёса фага переехали».
С крыши базы донеслись выстрелы. Снайперы зачищали дорогу, помогая транспортёрам как можно быстрее покинуть опасный участок. В последний момент, Некрасов успел заметить как в узкое зарешеченное окно перед водителем сунулось тёмное обезображенное судорогой рыло упыря.
4
Веня сложил руки на пузе и вроде бы дремал. Хотя Некрасов в этом был не уверен. Левое веко толстяка подёргивалось, а дыхание было каким-то прерывистом, словно от волнения, испытать которое можно было только в состоянии бодрствования.
«Притворяется!» - решил он.
Соблюдая строго оговорённое правило вояки помалкивали. Кто-то задумчиво пялился в потолок, кто-то как Зараза дремал. Только Громов сидевший возле водителя тихонечко шелестел военной картой, иногда смотрел на дорогу и делал какие-то пометки карандашом.
«Значит, этот рыжий у них командир, - подумал Некрасов.
– Интересно в этом военизированном подразделении существуют какие-нибудь звания».
Больше всего доставалось водителю. Он активно крутил баранку, объезжал какие-то колдобины, порою сбавлял скорость, чтобы проехать особенно глубокую яму. Потел бедолага крепко. Раскраснелся в духоте от напряжения. Того и гляди закипит. Ещё бы — вокруг враждебный мир, где любая ошибка может стать фатальной, помощи, в случае чего, ждать неоткуда, идущий впереди транспорт вырвался далеко вперёд. Да и по физиономии видно,
«И чего это Мейер так погнала?
– промелькнула мысль.
– Что заставило сорваться с места, а сейчас нестись на сумасшедшей скорости по разбитой дороге невесть куда?».
– Ведущий ушёл за поворот!
– не выдержав, произнёс водитель.
– Может связаться по рации? По инструкции ведь не положено.
– По её личным инструкциям разрешено всё, - отозвался Громов.
– Соблюдай осторожность и не паникуй. Машина надёжная, маршрут известен. Боеприпасов под завязку. Если что — отобьёмся!
– Отобьёмся!
– скептически хмыкнул водитель.
– С интендантским, что случилось? Тоже под завязку был, а в овраг сполз и встал как пень. Никто даже не пошевелился, чтобы прийти на помощь. Всех людоеды сожрали. Растащили на части и костей не оставили.
– Так! Панику отставить!
– процедил Громов.
– Сказал отобьёмся, значит, отобьёмся!
«Эх, не знаете вы как быстро можно драпать, когда за тобой голодная толпа выродков бежит, - усмехнулся Некрасов.
– Разнылся! Заробел! Да с вашими пушками, можно полгорода от фагов зачистить!».
Про полгорода он, конечно, загнул, но вспомнились его бойцы, которых Адмирал завербовал в Треугольнике. Разношёрстная толпа оборванцев с оружием, которому место в музее, с минимальным боевым опытом и полным отсутствием инициативы. И тем не менее даже та недисциплинированная ватага, иногда давала упырям жару.
Вспомнился и последний рейд в рыбачью факторию. Тогда тоже приезжали такие вот вояки в чёрном камуфляже. Не иначе все они из той самой Обители. Ведь не случайно Мейер заявилась в Треугольник после операции — хотела самолично забрать трофеи и убедиться в профессионализме своих ребят. Может не доверяла, а может её непомерное честолюбие заставляло держать всё под контролем.
Некрасов посмотрел на сидевшего напротив бойца и заметил, что тот тоже его изучает. Молодой, лет двадцати пяти, с телячьими глазами любителя почитать книги. В отличие от своих соратников автомат так и держал в руках, словно опасался не успеть когда начнётся бой.
– Как звать?
– спросил Некрасов.
– Тритон!
– отозвался парень.
– Прозвище что ли?
– Позывной!
– Понятно!
– Некрасов повернул голову и посмотрел в бойницу.
– Главное не забудь как тебя родители назвали! А то так и останешься Тритоном.
За бортом проносились унылые пейзажи пригорода. Лесополоса вдоль дороги, облезлые столбы электропередач, бесхозные дачи, в которые никто никогда уже не приедет на выходные. Иногда попадались автомобили, стоящие на обочине. Тронутые ржавчиной, с распахнутыми дверями, спущенными шинами, разбитыми стёклами. Безрадостная картина, красноречиво говорила о запустении и упадке. Обезлюдела планета, обезлюдела!
Некрасов отвернулся и снова посмотрел на Тритона.
– Давно на службе?
– тихонечко спросил он.