ЯД твоего поцелуя
Шрифт:
В Княжину вернулась женщина с другими глазами. Теперь Валерия смотрела совсем иначе на меня, она словно изучала, приглядывалась, хотела понять, кто я вообще такой. Можно ли мне доверять и что от меня ждать. Неуверенность, что была до этого, пропала. Главное, что напрягало ее, — это шрамы на лице. Валерия старалась все время поворачиваться ко мне здоровой стороной лица. Она здорово стеснялась, пытаясь скрыть от меня это.
— Кто тебя нанял? — спросила Княжина, когда мы добрались к вечеру до заимки, растопили печь и поставили греть снег, чтобы заварить
— Георгий Викторович, — сообщил я, подбрасывая в огонь сухие дрова.
Мне еще предстояло нарубить новых и сложить их в заимке для припозднившихся путников. Так было заведено.
— Георг, — улыбнулась Княжина. — Я могу с ним связаться?
Ее вопрос заставил меня задуматься и отвести взгляд. Свои подозрения насчет Георга я отбрасывал, как мог, но что-то засело во мне и никак не хотело уходить. Наверное, нужно все рассказать Валерии, что я и сделал.
— Да быть того не может! — возмутилась она, наливая кипяток в железные кружки и засыпая туда овсянку. Мы решили особо не заморачиваться с ужином, и пакетики с быстрокашей нам очень в этом помогли. — Георг не мог предать моего отца!
— Никто не мог, однако, если брать в расчет твоего мужа…
— Быстрицкий — это отдельная тема, не нужно их смешивать.
— Про своего мужа ты тоже не думала плохо, — усмехнулся я. — Ты еще не избавилась от своей доверчивости, Валерия? Мне кажется, что после всего, что случилось пора взглянуть на мир другими глазами. Розовые очки разбились.
— Ох, как фигурально, — рассердилась Княжина, но тут же взяла себя в руки. — Не нужно считать, что я настолько была наивна. Я видела недостатки Дана, только…
— Что? Влюблена была как настоящая дура? — подсказал я.
— Много ты понимаешь.
— А тут и понимать нечего.
— Можно подумать, ты сам никогда не любил, прощая все ошибки и начиная все сначала?
— Нет, для меня все четко и понятно или мой человек или нет, — говорю сухо, давая понять, что мне такой разговор не нравится.
— Просто не любил, — делает свои выводы Княжина.
Забирается с ногами на деревянный топчан, где до этого разложила свой спальник.
— Уж лучше не любить, чем так как ты, — бросаю на Валерию раздраженный взгляд. — К чему твоя любовь привела, к убийству?
Княжина молчит, ест свою кашу, смотрит на огонь.
Утром тронулись в путь, пока еще не рассвело. Мне нужно было добраться до военного полигона, там меня ждали друзья. Валерии я сказал об этом, и она со своей стороны вела себя образцово. Никакого нытья, на остановках все делала быстро, стараясь не заходить далеко в лес. У нас сложился своеобразный ритуал: останавливаюсь, слезаем, расходимся в разные стороны до первых кустов, затем заправляю снегоход и едем дальше.
Если честно, я думал, что до полигона не дотянем на этом древнем средстве передвижения. Однако снегоход меня приятно удивил, доставил нас к воротам полигона без единой поломки.
При нашем появлении ворота с раздражающим скрипом открылись и нас впустили внутрь.
— А вот и наш жених пожаловал, — расцвел Черныш при виде Валерии, которая удивленно подняла брови.
— Ничего не отрицай, — шепнул я ей, снимая с себя рюкзак и протягивая Малышу.
— Да вот, умаялись мы с моей Варей, — поддержал я версию, о которой мы сразу договорились с ребятами. — Примете на ночлег? — это уже начальнику полигона.
— Старцев, — обрадовался Юра, хлопая меня по плечам. — А парни твои — прибыли два дня назад, сказали, что тебя будут здесь ждать. Я пустил, не в лесу же их оставлять.
— Спасибо, не думал, что вы еще здесь, — улыбнулся я старому другу. — А мы вот Афанасия навещали с будущей женой. Знакомил.
— Оно и понятно, хорошее дело, — согласился Юра, отводя взгляд от Княжиной. — Проходите, комната еще есть пустая.
— Надеялся, что вас еще не расформировали, — говорю Юрию, пока он ведет нас в казарму.
— Так расформировали, но на учения сюда пригоняют. Три месяца здесь будем. Ты же знаешь, как начальство любит молодняк зимой насиловать марш-бросками, — смеется Юра, а Княжина идет позади нас и молчит. Хорошо, не стала в позу вставать, что я ее невестой объявил. Да и Юра молодец, на шрамы Валерии даже не посмотрел. Заметил, но вида не подал.
Идем по длинному коридору, стены по традиции зеленые, на полу старая пластиковая плитка синего цвета. Двери кое-где покосились, плитка задралась. Этому полигону уже давно бы надо ремонт сделать, но если раньше тут было несколько больших отрядов, куда привозили будущих военных из разных уголков страны, да и союзных республик, то теперь оставили полигон для тренировок. Я ожидал, что тут никого не будет, на этот счет у Малыша и Черныша были другие инструкции, а оказалось полигон еще жив.
— Вот ваша комната, сами понимаете — не хоромы какие-то, — хмыкнул Юра. — Но здесь тепло, отопление на зиму не выключаем, постель в тумбочке, располагайтесь. Ужин через час, там и поговорим.
— Спасибо, Юра, — пожимаю ему руку, и мы остаемся в комнате одни с Княжиной.
Валерия стоит посередине, смотрит на железные панцирные кровати, пару тумбочек, умывальник и старый письменный стол.
— Что? — кидаю ее рюкзак на одну из кроватей, которых здесь четыре штуки. Разворачиваю матрас, в котором спрятана комковатая подушка. — Тут переночуем, а завтра тронемся дальше. Или ты передумала?
— Нет, все нормально, — не глядя на меня, отвечает Валерия.
Открывает тумбочку, достает белое постельное белье и со вздохом садится на матрас, скрипнув сеткой на кровати.
— Значит, я теперь твоя невеста Варвара? — Княжина смотрит на меня таким взглядом, что я не могу понять: согласна она с этой версией или нет. Сердится или принимает?
— Ну да, ты против? — разворачиваю свой матрас на кровати, что стоит напротив кровати Княжиной.
— Легенда у нас такая да, жених и невеста? — хмурится Валерия.