ЯД твоего поцелуя
Шрифт:
Глава 55
Глава 55
Быстрицкий какое-то время удивленно смотрит на меня, а потом начинает смеяться. Да так, что всхлипывает от смеха.
— Ну и фантазия у тебя, Поля! Да зачем мне убивать Валерию? Ради денег?
— Да.
— Допустим, а что будет, если это на самом деле так? — Лицо Быстрицкого становится серьезным, страшным. — Что, если я убил Валерию? Сам лично столкнул ее с того обрыва и смотрел, как ее тело ломается о камни и уходит под воду?
— Это больше
Встаю с кресла, одергиваю платье.
— Я надеялась, что мы будем честны друг с другом. Сейчас мы одни, никого в этой комнате нет. Ты мог бы мне признаться и снять с себя этот грех. Я бы любила тебя все равно, даже будь ты убийцей.
— Серьезно? — хрипло произносит Быстрицкий и сползает с дивана, снова обнимает меня за ноги, доставляя тем самым неимоверные муки. Это и отвращение, и неприязнь. — Да, я ее убил. Довольна? Что теперь?
— Ничего, спасибо, — наклоняюсь и дарю Быстрицкому долгий поцелуй. — Завтра ты получишь наследство, я за тебя рада. И завтра мы купим мне самое красивое и дорогое платье на свадьбу.
— Обязательно, Поля, — целует мои колени сквозь тонкую ткань Быстрицкий.
Ухожу из его дома, пытаясь не бежать, но Даниилу все мало. Он целует меня у каждой двери, прислонив к стене, затем в гостиной.
— Останься сегодня со мной, — шепчет на ухо.
— Терпение, мой друг, — смеюсь в ответ и вырываюсь из его рук, спешу к машине.
— Завтра, — произносит Даниил, помогая мне сесть в машину.
— Обязательно, — обещаю ему, и машина отъезжает, направляясь в дом моего папы.
Не хочу возвращаться в пустой особняк, который не является моим. Не хочу быть одна.
В своей комнате первым делом иду в душ и долго тру себя мочалкой, пытаясь отскрести прикосновения Даниила. Кожа становится красной, но я все равно будто чувствую его руки, губы. Вечером звонит Илья, по его голосу слышу, как ему тяжело далась эта моя встреча с бывшим мужем.
— Ты все сделала правильно, молодец, — хвалит меня Илья. — Я не сомневался в тебе. Теперь у нас есть его признание, можно брать под стражу.
— Нет, я хочу знать, как пройдет завтрашний день. Мне не хватило мести, — признаюсь Илье.
— Ну зачем тебе, Лера? Все сделают без тебя. Быстрицкого возьмут сразу, как только он выйдет от нотариуса. Там будет и твой отец, Георг. Тебе туда идти не стоит.
— Позволь мне это удовольствие, прошу.
Илья злится, я его уговариваю.
— Если что-то пойдет не так, бросай все и уходи.
— Ладно, товарищ начальник, — смеюсь я, а дальше разговор уходит в милые нежности. О том, кто из нас больше соскучился, как бы сейчас провели время вдвоем. Мне очень нужно говорить об этом, когда еще живо воспоминание о ласках Даниила. Я как бы забываю их под разговор с Ильей, будто это было не со мной.
На следующий день мы с папой и Георгом
Мне слышно весь разговор, что происходит в кабинете. Быстрицкий ведет себя нагло, самоуверенно, словно уже весь мир у его ног и все решено. Наконец, нотариус берет свое слово.
— Завещание составлено верно, но срок его еще не наступил.
— В смысле? — удивляется Даниил. — О каком сроке идет речь? Сегодня ровно полгода после смерти моей жены.
— Какой смерти? — слышу голос папы. — Валерия жива, она отзывает свое завещание.
— Ясно, великий Княжин поплыл умом, — смеется Быстрицкий. — Вы, Станислав Борисович, у врача давно были? По вам психиатр плачет.
— Мне кажется, что это тебе нужен врач, — отвечает папа. — Георг, продолжай, мне надоел этот цирк.
— Валерия Княжина жива и уже дала показания о том, кто ее убил, как и где. Поэтому вы выйдете из этого кабинета в наручниках, молодой человек, как и ваш сообщник или босс Хабарин, которого скоро задержат.
— Идиотизм какой-то, — волнуется Быстрицкий.
— Сядьте! — окрик нотариуса.
— Где эта сука? Покажите мне ее! Что за бред вы тут несете? Я хочу получить свои деньги! Это мое, а не ваше! Любой суд будет на моей стороне. Вам не светит ни копейки из наследства дочери!
Тут я понимаю, что Даниила накрыла самая настоящая истерика, и решаю, что пора мне вмешаться. Медленно открываю дверь и выхожу из кабинета помощника. Взгляд Быстрицкого тут же сталкивается с моим, а улыбка расползается на губах и пропадает.
— Поля? Ты что тут делаешь? Выйди, пожалуйста, отсюда. Я скоро приеду за тобой. Сейчас мы тут все подпишем…
— Даниил, я не Полина Кац, — тихо произношу я, внимательно сканируя эмоции на лице Быстрицкого.
— Очень смешно, — скалится он. — Полина, прошу, подожди меня на улице.
— Нет, — качаю головой. — Как ты не узнал меня, муж? Как не понял, что это я, твоя противная и толстая Валерия, ревнивая, жадная, склочная истеричка.
— Поля…
Делаю шаг к нему и встаю близко к Быстрицкому.
– Это же я, Даниил, Валерия. Мой голос, мои глаза, не видишь?
— Нет! — начинает вздрагивать Даниил. — Ты не она!
— А хочешь я скажу тебе слова, что ты произнес, прежде чем столкнуть меня с обрыва? Хочешь?
— Нет, Поля, — в глазах Быстрицкого плещется полное безумие.
— Ты сказал: «Покойся с миром, жена», а перед этим… — повторяю его последние слова о том, как он ненавидит меня, мое тело…
Даниил дергается и отступает от меня на шаг. Одно движение, и в руке появляется пистолет.