Ядерный меч Сталина: немецкий след
Шрифт:
30 апреля. Соратник Игоря Курчатова Юлий Харитон (будущий академик и трижды Герой Социалистического Труда) впервые допускается спецслужбами к разведывательной информации об американском атомном проекте, добываемой на Западе.
В эти весенние дни победного 45-го года Восточная зона быстро заполняется множеством групп, команд, бригад и делегаций из советской оборонки, занятых поиском немецких секретов, материалов и образцов по различным тематическим направлениям. В предместье Берлина чекисты обнаруживают крупнейшего немецкого специалиста по газовым разрядам Макса Штеенбека. В
Берия на совещании со своими заместителями принимает стратегическое решение всесторонне использовать немецкие материалы, приборы, оборудование, опыт и — главное — специалистов для создания отечественной атомной бомбы!
По обе стороны разграничительных линий в Германии напряжение столь велико, что в историю события тех дней попадают без точной датировки. Так, весной американцы разбирают в своей зоне два урановых котла на тяжелой воде и переправляют в Англию. Под боком у советских войск американцы вывозят из Германии 1200 тонн урановой руды.
Однако из 5 циклотронов, которыми располагала Германия, в восточной зоне оказываются 4, из которых три действующих вывозятся в Советский Союз.
В составе советской военной администрации в Германии организуется Управление по изучению достижений немецкой науки и техники с местными отделениями во всех провинциях Восточной зоны. А кроме того — еще и представительства всех ведомств оборонки с их научными отделами и бюро.
Чекисты обнаруживают в пригороде Берлина выдающегося советского генетика-невозвращенца Тимофеева-Ресовского; его приглашают возглавить в Советском Союзе генетические исследования радиационных повреждений (естественно, в рамках стартовавшего атомного проекта). Однако по ошибке Тимофеева-Ресовского арестовывают, он попадает в ГУЛАГ на территории Восточной земли. Когда по приказу Берии его разыщут, ученый будет при смерти от истощения.
Часть V. Начало работы в Союзе
Начало месяца. Своим секретным решением ГКО создает специальную Комиссию по изучению и освоению немецкой военной техники, то есть техники побежденного в войне соперника. В составе комиссии — цвет сталинских наркомов и соратников: Аксель Берг, Петр Дементьев, Николай Воронов, Лев Гайдуков, Петр Горе-мыкин и др. Именно с мандатами, подписанными этими рулевыми оборонки, вплоть до осени 1946 года Восточную зону будут наводнять бесчисленные советские специалисты, решающие тотальные по размаху задачи: выявление основных НИИ и ОКБ по направлениям, детальное их изучение, оценка состояния лабораторной, экспериментальной и опытной базы, добыча образцов техники и комплектной документации на нее, розыск ведущих специалистов.
Комиссия А. Завенягина, в составе которой на износ трудится Ю. Харитон, пробудет в Германии полтора месяца. Первым объектом обследования становится Физический институт Общества кайзера Вильгельма, где обнаруживается полная документация по немецкому урановому проекту за все годы существования. Но этот факт будет тщательно скрываться от россиян более полувека… По распоряжению Берии все оборудование института, документация и научно-техническая
8 мая. Остающийся в Москве научный руководитель атомного проекта Игорь Курчатов не только командует приемкой бесценных грузов, нарастающим потоком идущих из Германии и других стран Восточной Европы, но и вносит дельные предложения вождям. В записке Берии он предлагает опросить 35 немецких физиков-ядерщиков. Автору исследования удалось обнаружить этот документ, в нем оказалось несколько имен гениальных немцев, которым было суждено приступить к ковке ядерного меча Советского Союза. Это, в частности, профессор Манфред фон Арденне, профессор Гейнц Позе, доктор Фридрих Хоутерманс и др.
Но дело не ограничивалось одними душевными беседами советских физиков с их немецкими коллегами из списка Курчатова. «Полковник» Исаак Кикоин через десятилетия вспоминал:
— 9 мая, перед вылетом в Германию, Игорь Васильевич Курчатов напутствовал меня: «Хочешь работать в нормальной лаборатории — езжай в Германию и добудь все, что тебе необходимо!» С батальоном саперов, направленным Завеня-гиным, я обшарил НИИ в Сименсштадте, Цойтеке, Ван-Зее, Купперсдорфе и других местах за 45 суток пребывания в Германии. И уже к ноябрю моя лаборатория была отлично оборудована.
10 мая. Первым дает согласие работать в Советском Союзе барон Ман-фред фон Арденне. Он соглашается и на вывоз оборудования из своей лаборатории при условии, что оно останется его собственностью и будет возвращено в Германию по истечении срока действия контракта.
Всего же из списка Курчатова в Союз поедут 10 немецких специалистов. Докторов Н. Риля, А. Кача, К. Циммера и Х. Борна рекомендует генералу А. Завенягину генетик Тимофеев-Ресовский, с которым они сотрудничали до и в годы войны.
12 мая. Николаус Риль, выдающийся металлург и ведущий специалист Германии по урану, в беседе с представителями комиссии А. Завенягина без уловок и недомолвок сообщает о том, что под его руководством в годы войны было получено 10 тонн чистого металлического урана, еще 10 тонн соединений и препаратов урана и 500 кг металлического урана в виде порошка. Наработано также по 10 тонн очищенной и неочищенной окиси урана. Опытный завод с полным технологическим циклом стерт авиацией союзников вместе с жилым поселком с лица земли, но так как он, Риль, является руководителем проекта, производство может быть восстановлено.
Риль умалчивает о существовании на территории Восточной зоны еще одного большого завода металлического урана, но вскоре он будет обнаружен и вывезен в г. Электросталь.
15 мая. Этим днем датировано постановление ГКО «О вывозе оборудования организаций и предприятий, связанных с производством урана и атомными исследованиями». С этого дня демонтаж всего относящегося к немецкому урановому проекту приобретает поистине тотальный характер.
Одновременно согласие работать в Союзе по прежней специальности дают профессора М. Фольмер и П.А. Тиссен, физик Макс Штеенбек и другие. А в город Электросталь отбывают доктор Н. Риль и 7 сотрудников его научного отдела фирмы «Ауэр», включая доктора Г. Виртца.