Ядовитая кровь
Шрифт:
– Как ты понял, что я вижу? – спросил Влад. – До тебя...
– Это моя профессия. Специализация, если хочешь. – Сатра заметно успокоился, говорил тише и медленнее. – Моторика, движение зрачков, реакции на некоторые мои действия...
– Отсутствие реакции на твою самку?
– На мою женщину. Реакция на мою женщину. Люди реагируют на нее сразу и однозначно. А ты...
– А я не отреагировал?
– Ты отреагировал, но... брезгливость, ненависть. Реакция, кстати, ярче, чем на меня. Уже не скрывался?
– Уже не скрывался, – не стал возражать Влад. – Ты был слишком добрый.
– Ты подумал, что я хочу поговорить, – поправил его сатра. – Тебе показалось, что я хочу с тобой поговорить... А мне нужно было тебя изолировать, клянусь копытами Праотца. Обычная операция – изолировать, обработать.
– Убить?
– Зачем? Отправить в дурку. Ты же видишь монстров, у тебя с головой проблемы, кто угодно это подтвердит.
– Я не вижу монстров.
– Ты не говоришь об этом вслух, но мы-то с тобой знаем, как оно на самом деле. А я знаю, что это всего лишь вопрос времени. И ты, рано или поздно, займешься обычным для людей делом...
– Не заводись, – посоветовал Влад. – Ты когда нервничаешь – начинаешь козлом вонять. Или мускусом, черт тебя знает. Я же сквозь Пелену не только вижу, но, к сожалению, и обоняю...
– Полагаешь, твой запах способен вызвать у меня восторг?
– Нет? Отчего же ваши липнут к женщинам? К нашим женщинам, человеческим? Сколько раз я встречал на улице, в клубах такие неестественные пары. Да не только ваши – и оборотни, и джинна, и дейвона... Сколько раз я хотел подойти к сияющей дуре... или к влюбленному идиоту и сказать, кто рядом с ним... Сколько раз... Дейвона на крутой тачке цепляет девчонку на улице, а та млеет от восторга, не видит рогов, не чувствует запаха...
– А почему не подошел? Боялся, что тебе не поверят? Чушь. Не этого ты боялся, ты просто трусил... Вы трусы, вы можете уничтожать нас только собравшись в стаи или вооруженные против детей, женщин...
– Самок, – подсказал Влад.
Сатра зарычал, было похоже, что сейчас он бросится через всю комнату, разорвет человека в клочья.
– Зачем ты вообще пришел к людям? – словно не замечая этого, произнес Влад. – Вы можете жить в лесу, вас невозможно будет найти, если вы этого не захотите. И живите себе на здоровье. Питайтесь травой, кореньями, грибами, в конце концов... Или вам хочется жить в наших домах? Вам деньги нужны? Оставьте людям – людское. Нужны города – постройте себе города. Свои собственные. Мало, что ли, мест на земле? И всем станет легче...
– Легче... Мой отец... Мой отец считал, что мы должны не просто жить среди людей. Мы – часть человечества, говорил мой отец. Уж раз мы попали в этот мир, раз он приютил нас, то мы должны жить, как люди, внести свой вклад в общий мир, в общую цивилизацию. Он полагал, что Пелена – это плохо, неправильно, что это трусость и ложь, что мы должны выполнить свой долг... он считал, что у нас есть долг перед людьми... Он был странным существом, мой отец... – Теперь сатра говорил очень тихо. – Отец стал лесником. Тут, неподалеку. Мы ходили в школу... дружили с человеческими детьми... ходили в гости. С остальными сатра... с теми, кто считал отца странным и даже ненормальным, мы не общались,
Ливень продолжал неистовствовать за окном, словно решив затопить весь мир.
Влад уже думал, что сатра оборвал свой рассказ, но тот заговорил снова:
– Как раз в разгар сезона недалеко от нашего дома перепившиеся охотники на машине врезались в дерево и слетели в овраг. На четверых у них получилось с десяток порезов, пара ушибов, один перелом – ерунда. Ваш бог бережет пьяных и сумасшедших... Нас не бережет. Один из охотников, тот, что меньше других пострадал, выбрался из оврага и, зачем-то захватив ружье, отправился за помощью. А вместо знакомого лесника и его семьи увидел стаю зверей, волосатых, козлоногих, вонючих...
Его потом даже не судили – сумасшедшего ведь не судят. Его отправили в лечебницу, где он благополучно и подох... А меня отправили в детский дом. Вначале долго лечили, а затем – в детский дом. – Сатра снова замолчал, но на этот раз ненадолго. – Смешная история?
– Очень.
– Я долго потом смеялся, – сказал сатра. – По ночам. Меня звали в нормальный клан. Приходили, уговаривали. Дважды я сбегал: и из детского дома, и из семьи сатра. Я уже тогда решил, что нужно... Нужно следить, чтобы такого больше не было. Чтобы такие случайно прозревшие и не ослепшие вновь, как положено...
– Да, конечно. Чтобы прозревшие не могли видеть... или рассказывать. Это опасно – сегодня один назовет доктора козлом, завтра – второй, третий. И кто-то вдруг заинтересуется: а отчего, собственно?.. Только ведь все равно никто ничего не сможет сделать – ваши контролируют все... всюду проникли... Я перестал смотреть телевизор, мне не интересно, кто именно имеет большинство в парламенте – маах'керу или Наблюдатели. Я не хочу знать, какой новый банк подмяли джинна или Часовщики.
– Мы пытаемся жить...
– Да? Правда? А что вы оставляете нам? Выживать? – Влад облизал пересохшие губы.
Спор был глупым и бессмысленным. Он не сможет ни в чем убедить сатра.
– Я закончил мединститут, – сказал сатра. – Честно поступил, честно учился и честно закончил. Мне пришлось выучить не только человеческие болезни. Сюда ведь попадают не только люди. А человек не сможет ничего сделать. Он честно будет копаться во внутренностях сатра или дейвона, видеть их сердца и другие органы, но сквозь Пелену, как человеческие. И будет честно лечить их, как человеческие... А потом все спишут на ошибку... или... Мало ли еще на что это спишут?
– Точно, как же я сам не подумал... – Влад дернул головой и застонал от боли. – Да, вас тут так много, нелюдей, что обычный человек может просто не дождаться своей очереди... Или вы так увлечетесь изучением нечеловеческой анатомии, что начнете допускать ошибки при лечении людей. Ошибки или просто небрежность. Зачем стараться и лечить людей? Получилось, и ладно. Не вышло – списать на ошибку. Почему не вспоминаешь, что вы можете использовать магию? Для своих – магию. Для людей...
– Я не умею колдовать! – выкрикнул сатра. – Я...