Ядовитая кровь
Шрифт:
– Увидел? – спросил Серый, шагнув навстречу Владу.
Он тоже был без зонта – отдал свой сержанту. По лицу текла вода, но на слезы это похоже не было.
– Тоже скажешь – я? – выкрикнул Серый, указывая на тело. – Я приказал? Зачем?
Влад присел возле мертвого мальчишки – вода текла сверху, по улице Артема, под тело убитого, и одежда уже намокла.
– Зачем вы его тут держите? – спросил Влад.
– Чтобы ты глянул!
– Я глянул, – сказал Влад. – Что дальше?
– Увозите! – бросил Серый какому-то полковнику через плечо, тот отдал приказание
Серый прошел по улице в сторону Пушкинской, ударяя себя в такт шагам рукой по бедру. Влад отошел в сторону, чтобы не мешать.
Он угадал. Ткнул наугад и угадал. Он счастлив? И дважды счастлив оттого, что убит не человек – Часовщик. Детеныш Часовщика. Их в этой школе традиционно много. Невысокие, худощавые, с крупным носом... Сквозь Пелену они меньше похожи на людей, но все-таки – похожи.
– Что было на записке? – спросил Влад, догнав Серого.
Тот достал из кармана телефон, поискал нужный файл и протянул мобильник Владу.
«Позвоните С. Л. Салунскому, это для него», – было написано на бумажке и ниже приписан номер телефона.
– Что за номер? – спросил Влад. – Я тебе звоню по другому номеру.
– Это запасной телефон. Для... для особых звонков. Ну что тебе?! – заорал Серый на сержанта, догнавшего их и тронувшего Серого за плечо. – Что тебе нужно?
– Зонт... Вы давали... Мы уезжаем...
Серый молча отобрал у сержанта зонт, открыл его, посмотрел на Влада, приглашая спрятаться от дождя.
Влад, поправив воротник и сунув руки в карманы, отступил.
– Как знаешь, – буркнул Серый. – Хочешь – мокни.
– И так и так замочат, – ответил Влад и улыбнулся невесело. – Ты точно не знаешь, от кого послание?
– От кого – знаю. Не знаю, почему мне. – Серый достал из внутреннего кармана плаща белоснежный носовой платок, вытер лицо.
– Там еще подпись, – сказал Влад, снова посмотрев на экран мобильника. – Буква «М». Никого не знаешь с этим инициалом?
– Мориарти, Маркс, Моцарт, Манька-Облигация... Продолжить?
– Понятно. Мне тоже ничего в голову не приходит. Ничего... – Влад покрутил телефон в руке, протянул его Серому. – И что теперь делать дальше?
Серый сделал неопределенное движение плечом, словно оно у него болело:
– Откуда я знаю? Убивал взрослых, стал убивать детей.
– Думаешь, тот же самый?
– А ты думаешь иначе?
– Но ведь не похоже на то, что делал раньше. Там были все люди взрослые, самостоятельные, – Влад проследил, чтобы «люди» никак не выделились. – И записок никаких не было. А тут – даже с адресатом. И похоже, что он уверен – ты его знаешь. Эта непонятная подпись...
– Не знаю. Для меня это просто буква. И просто мертвый пацан. Незнакомый пацан, идиотская буква. Всех вспоминать? Михаилов и Матрен, с которыми сталкивался по жизни? Мстят за «МММ», я ведь тогда в этом немного поучаствовал? Только Мавроди не тронули, а меня решили наказать? Как? Мне насрать на покойника и на его мамашу. Мне не все равно, что мне сказали явиться для допроса – вот это мне не нравится. Но сегодня же они от меня отстанут,
– Чтобы он еще кого не убил? – с сомнением в голосе спросил Влад.
– Чтобы снова мою фамилию возле жмурика не оставил. Не говорил – перезвонит?
– Не знаю. Ничего не говорил. Правда, сказал «до свидания». Многозначительно так сказал. Может, и перезвонит. «Эм». Почему эта буква?
– Повелся он на ней. Нравится она ему. С детства. Или первая любовь у него была Марфа Мискина... – Серый снова достал платок, промокнул губы, сплюнул и отшвырнул платок прочь. – Ведь прицепится, дальше мочить будет, и фамилию мою будет ставить. Раз-два я дело на тормозах спущу, а потом... Потом меня достанут по полной. И менты... И... Достанут.
Влад поднял голову – они почти дошли до Пушкинской.
– Слышь, Серый, а до какого метро ближе, до «Пушкинской» или до «Бекетова»?
– До «Пушкинской», без вариантов, – ответил Серый и замер. – Думаешь?
Влад достал свой старый телефон, позвонил Руслану.
– Привет, – сказал Руслан.
– А ну-ка, бегом свяжись с постом на станции «Пушкинская»...
– Можно, я по телефону?
– Давай, не тяни. Быстро, времени нет.
– Я тебе перезвоню, – Руслан прервал связь.
– Пошли, – сказал Влад, и они двинулись вверх по Пушкинской.
Они не торопились – не было смысла. Если Влад прав – все уже случилось. Если Влад прав.
Они прошли Пушкинский въезд, когда позвонил Руслан.
– Ты откуда знал? – спросил он.
– Короче!
– Несчастный случай. Человек умер прямо на эскалаторе. Десять минут назад. Вызвали «скорую», но без спешки – женщина умерла.
– Не убийство?
– Мне не сказали. Сказали – несчастный случай. Поднималась наверх, упала. Бросились к ней – не дышит. Ты где?
– Подхожу к станции. Позвони Капустяну, пусть подъедет сюда и станет где-то на Петровского. Возле «Парижа» или напротив. Я иду на станцию.
Серый тоже вызвал свою машину.
Умершую женщину положили на топчан. Левая рука была прижата туловищем к стене, правая – свисала. Лицо женщины прикрыли каким-то платком.
Старший сержант милиции, увидев посетителей, дернулся было остановить и выгнать, но Влад показал удостоверение.
– Что с ней? – спросил он.
– Мертвая, – коротко ответил сержант.
– Вижу, что мертвая. Что случилось?
Старший сержант пожал плечами:
– Ехала, упала. Не дышит – откуда я знаю? Дежурная эскалатор остановила, меня вызвала. Когда я подошел – ее уже наверх вынесли. Я приказал, чтоб сюда, раз уж так вышло. Эскалатор пустили другой, мой напарник дежурит на том месте, где она упала. Но там ничего нет.
Влад подошел к телу, осторожно снял платок с лица.
Серый издал неопределенный звук, отвернулся. Понятно, ему это должно особо не понравиться. Самка маах'керу в полном расцвете сил. Глаза ей кто-то закрыл. На вид – лет тридцать, не больше. Сквозь Пелену – аппетитная блондинка. Крашеная, но тем не менее.