Ядовитая связь

Блэклейс Ана К.

Он скалится, словно получает удовольствие от нанесения боли, не отводя взгляда от Джакса.

— Я знаю Аду-Роуз намного дольше, чем ты. Я знаю, где она любит гулять, куда идет, чтобы найти немного покоя, ее любимые места в Центральном парке. За пять лет о человеке можно узнать много. Тебе понадобится время, чтобы догнать меня в этом.

Я не знаю, говорит ли он это, чтобы еще сильнее спровоцировать Джакса, пытаясь заставить его отпустить своих людей на людей Снейка, чтобы устроить кровавую бойню, которая оправдает высокопрофильные убийства,

или же он просто хочет посеять в его сердце панику. В любом случае, это не работает.

Джакс остается стоять на своем, его терпение настолько глубокое, что даже мне тяжело это выносить. Особенно когда его спокойствие только еще больше злит и накаляет Снейка. Снейк явно нервничает, его состояние становится все более опасным.

Наконец он делает паузу и глубоко вдыхает.

— Рад, что все сложилось именно так, Джакс, — говорит Снейк, бросая еще один взгляд на меня, полный мерзкого удовольствия. — По крайней мере, ты сорвал маску со своего милого ангелочка, отлично повеселился, показав этой суке ее место, и...

— Осторожнее с тем, как ты о ней говоришь, — голос Джакса разносится между ними, наполненный угрозой. — Иначе ты больше не сможешь говорить вообще.

На лице Снейка растягивается маслянистая ухмылка.

— Значит, ты не только зверь, но и лицемер. Используешь ее, как шлюху, на глазах у всего клуба, а потом ведешь себя, как сверхзаботливый любовник.

Он не успевает договорить последнее слово, как сверкающий свет просвистывает между прутьями клетки. Воздух буквально режет звук, и я вздрагиваю.

Снейк успевает увернуться в последний момент, издав проклятие. Металл врезается в черный столб позади него, застревая в штукатурке, как блестящая металлическая звезда. Метательная звезда. Я задыхаюсь, звук замирает у меня в горле.

Снейк издает хриплый звук, переводя взгляд с звезды обратно на Джакса.

— Считай это последним предупреждением, — говорит Джакс.

Снейк едва справляется со своим тоном:

— Ты промахнулся.

Джакс усмехается звериной ухмылкой, которая резко контрастирует с его спокойным тоном:

— Нет. Не промахнулся.

Мои глаза снова и снова возвращаются к металлической звезде, которая теперь торчит из стены, и к мужчине рядом со мной, к чьему телу я прижата. Где он так быстро достал эту штуку? Когда успел ее бросить? Как, черт возьми?

Мой взгляд опускается на его ремень, все еще лежащий на полу, но нет, звезда точно не могла быть спрятана внутри кожи. Она бы не снялась так легко, проходя через петли.

И тогда я замечаю одного из охранников, стоящего ближе всех к двери клетки. Его массивные плечи в черном костюме упираются в металл. Кажется, я почувствовала, как Джакс резко двинулся вперед и что-то забрал, но он сделал это слишком быстро. Да и я была слишком поглощена напряжением, пульсирующим у висков, чтобы зафиксировать момент.

Судя по оставшемуся на лице Снейка ошеломлению, он тоже до конца не понимает, что только что произошло.

Но одно становится

очевидным для нас обоих: даже запертый в клетке, Джакс Вон — это смертельная угроза.

— Ты скоро вспомнишь Альберто Норсо, Вон, — говорит Снейк, делая шаг вперед, в полное освещение, несмотря на то, что это значит риск получить следующую звезду прямо в лоб. — И знаешь почему?

Его голос становится ниже, а хмурый взгляд тяжелее.

— Потому что ты снова встретишь его на ринге.

Он делает паузу, будто дает Джаксу шанс выразить шок, но Джакс остается неподвижным, словно статуя чистой угрозы, стоя рядом со мной. Наблюдает, слушает, анализирует.

— Он тренировался для этого десять лет, — продолжает Снейк, нажимая на каждое слово. — На этот раз он не проиграет.

— Время и место, — звучит холодное требование, а не вопрос.

Снейк обнажает свои золотые и серебряные зубы в злорадной ухмылке.

— Нет, ты не получишь шанс сразиться с ним вот так сразу. Есть и другие, кто хочет с тобой разобраться, мужчины, чьи жизни ты засрал.

Его взгляд скользит по фигуре Джакса, затем он плюет на ботинки ближайшего охранника, стоящего между ним и клеткой. Тот не двигается ни на миллиметр, как настоящий королевский гвардеец. Это впечатляет.

— Найдется немало тех, кто тебя ненавидит. Так что мой брат не будет первым, кого ты встретишь в подпольной арене. Но он будет последним, твоим самым большим испытанием, как и тогда, когда он чуть не вырубил тебя в первый раз. Мы оба знаем, что он должен был победить.

Последние слова наполнены ядом.

— Он жульничал, — выдавливает Джакс сквозь зубы.

Снейк театрально пожимает плечами, засунув руки обратно в карманы.

— Цель оправдывает средства, — произносит Снейк, его голос маслянистый, как его улыбка. — Я слышал, это было твое кредо на ринге. Ты сказал это моему брату. И Картагину с Синатрой до него.

Картагин и Синатра. Псевдонимы? Интересно, был ли у Джакса свой сценический образ?

Снейк довольно кивает, сверля взглядом Джакса, явно ища в его глазах признание.

— Да, они тоже выжили. Искалеченные оба, но все же живы. И теперь с нетерпением ждут момента вернуть должок.

Мои плечи сотрясаются от дрожи, пока эти слова заползают под кожу, как змеи.

Джакс издает низкий, короткий смешок:

— Нравится твое упорство. Но «Спартанец» — это уже не просто я. Это бренд, и в него вложены немалые деньги и интересы. Чтобы вернуть меня на ринг, понадобится куда больше влияния, чем у тебя есть.

— У меня есть все, что нужно, Джакс, — парирует Снейк, его тон скользкий, а взгляд медленно переходит на меня. — Я могу ее ранить. Жестко. Навсегда. Не сейчас. Не завтра. Но когда ты меньше всего этого ждешь. Ты не сможешь защищать ее вечно, даже со всем своим баблом и связями, и ты это знаешь. Я всегда буду прятаться в тенях, и ты не сможешь спокойно положить голову на подушку, не думая, что это может быть ее последняя ночь.