Ядовитая связь

Блэклейс Ана К.

— Раз уж ты там, спроси, могу ли я получить что-нибудь поесть или он хочет, чтобы я сдохла от голода в углу, пока он не вернется, — выкрикиваю я ему вслед.

Он лишь мельком оборачивается через плечо и продолжает разговор с Джаксом, который заканчивается довольно быстро. Не удостоив меня ни словом о результатах их разговора, он бросает телефон мне. Я ловлю его, когда он ударяет меня в грудь, судорожно хватаясь за аппарат. Экран все еще разблокирован, так что я быстро перехожу в «Недавние» и набираю номер Мии.

Повторяя его

движения, я поворачиваюсь и спускаюсь по мраморным ступеням с уровня лифта в залитую светом гостиную, останавливаясь у окна во всю стену. Я прикрываю нижнюю часть телефона рукой, как будто это микрофон, чтобы разговор между мной и Мией оставался приватным. В висках пульсирует напряжение от всех вопросов, которые роятся у меня в голове. Я не могу перестать думать, не злится ли Миа на меня за то, что я втянула ее в эту ситуацию. Еще несколько дней назад я не могла представить, что что-то может встать между нами, но этот дерьмовый расклад слишком уж уродлив.

Когда она отвечает сухо:

— Я думала, мы уже все обсудили, Никко, — я понимаю, что ее нежелание брать трубку было явно не из-за меня.

— Эй, это я.

Пауза. Затем слышится вздох облегчения.

— Адди, слава Богу, — выдыхает она, и мои плечи опускаются. За то время, что я ее знаю, у меня было немало моментов прозрения о ценности нашей дружбы, но ничего подобного этому.

— Я звонила тебе как сумасшедшая все утро. Девочки прислали мне несколько мутных видео с тем, что случилось в клубе. Господи, что он с тобой творил... — В ее последних словах звучит возмущение.

— Да, твой любимчик Джакс Вон, — говорю я, напоминая ей, как она за него ратовала, когда он впервые предложил мне этот контракт.

— Он долбаный ублюдок.

Я вздыхаю, пнув носком по подоконнику, пытаясь выбить из себя чувство стыда.

— У него были свои причины.

— Даже слышать не хочу, — перебивает Миа.

— Ты можешь... — я сглатываю. — Можешь приехать?

— Конечно. Проблема только в том, что нужно будет придумать, как попасть внутрь. Они вряд ли меня пустят.

— Пустят.

Я бросаю взгляд назад на Никко, стоящего у лифта, но наблюдающего за мной с таким враждебным видом, будто я могу сквозь стены исчезнуть, снова оставив его отдуваться перед Джаксом. Неудивительно, что он меня ненавидит. Вернуть его расположение будет непросто.

— Никко получил разрешение Джакса, чтобы я позвонила тебе. Уверена, его люди позволят тебе приехать.

— Я выхожу прямо сейчас.

Я слышу звук скользящей по дереву кожи, когда она подхватывает сумку с ящика у двери и отпирает замок.

Через полчаса лифт издает сигнал, и моя лучшая подруга врывается в квартиру. Я поднимаюсь с дивана, на котором сидела все это время, сжимаю колени, словно наказанная школьница. В тот момент, когда ее руки обнимают меня, я разрываюсь в слезах.

Я вцепляюсь в нее, обнимая так крепко, как только могу. Мне не хочется ее отпускать, я зарываюсь лицом в ее густые

черные волосы. Проходит несколько мгновений, прежде чем мы разжимаем объятия. Она берет мое лицо в ладони, пристально изучая меня своими умными голубыми глазами. Убедившись, что я не ранена, она с облегчением выдыхает и усаживает меня обратно на диван, роняя сумку позади себя и беря мои руки в свои.

— Адди, что, черт возьми, произошло в той клетке? — шепчет она, не сводя с меня глаз, словно Никко вообще не существует.

Я качаю головой, позволяя слезам катиться по щекам. Я даже думать о вчерашнем не могу, не то чтобы говорить об этом. Как всегда, Миа понимает. Она снова обнимает меня, моя голова ложится ей на грудь, лицо зарывается в ее мягкое красное платье. Обычно по субботам она работает, поэтому почти всегда надевает костюмы с юбками-карандашами, но сегодня на ней простое повседневное платье, подчеркивающее ее стройное, мускулистое тело. Она выглядит больше как балерина, чем я когда-либо могла бы с моими щедрыми изгибами, ставшими следствием ее многолетней одержимости спортзалом — привычки, появившейся еще тогда, когда она была закомплексованным подростком с лишним весом и брекетами.

— Ты не мог бы? — резко говорит она, и я понимаю, что этот выпад адресован Никко, который стоит слишком близко.

— Босс сказал присматривать за ней, — отзывается он.

— Стены этого пентхауса на нее не нападут, и ты прекрасно знаешь, что я тоже. — Она делает паузу, а затем ее тон смягчается. — Слушай, я все понимаю. И мне правда, искренне жаль за ту ситуацию, в которую я тебя втянула, мы можем поговорить об этом в любое время, но только не сейчас.

— Правда? Жаль? — его голос становится резким.

Я отпускаю ее и медленно поднимаю взгляд. Похоже, враждебность Никко грозит перерасти в проблему.

— Вот в чем проблема, когда ты хороший парень, — ворчит он. — Люди никогда не думают, что ты можешь стать проблемой. Они думают, что могут играть тобой без последствий.

— Никко, мне действительно жаль, — повторяет Миа, разворачиваясь к нему. — Я никогда не хотела причинить тебе боль, я была... — Она замирает на мгновение, облизывая губы, обдумывая слова. — Я правда хотела тебя. С того момента, как увидела тебя у нашей двери, когда ты пришел за Адди перед шопингом, я захотела тебя. Просто...

Она замолкает, потому что, несмотря на то, как его бледно-голубые глаза пылают, когда он смотрит на нее, ей нечего сказать, чтобы исправить это. Она использовала его, и не раз, а во многом даже из-за меня.

— Это моя вина, — вмешиваюсь я. Глаза Никко мгновенно переносятся на меня, и сдержанная страсть, которая была там секунду назад, исчезает, уступая место презрению. Я кладу руку на грудь, искренне глядя на него снизу вверх. — Пожалуйста, постарайся понять. Мне нужна была помощь. Я была в отчаянии. А Миа и я... мы близки уже много лет. Мы единственная семья друг для друга.