Ядовитый цветок

Бояджиева Людмила Григорьевна

Сандра вздохнула:

— Кажется, лучше начать все по порядку. Иначе ты ничего не поймешь… Первые дни в клинике прошли в каком-то полусне. Я почти ничего не могла вспомнить о себе, только имена и лица тех людей, что ухаживали за мной после того, как я пришла в сознание. Они и подбросили меня к воротам клиники. Пожилого мужчину с длинными седыми патлами звали Каха, а свою жену он называл просто Старуха. Они испанцы, их лачуга, похожая на избушку туземцев, стоит, очевидно, где-то на берегу. Мне был слышен шум волн. И ещё я вспомнила запах трав — старуха варила снадобья, чтобы лечить мои раны. Они говорили по-испански, и я ничего не понимала, да и вообще проваливалась в сон

или, возможно, теряла сознание… Было очень больно… — Сандра поморщилась, стараясь сосредоточиться. — Потом в клинике врачи стали допытываться, кто я, но мне абсолютно не за что было уцепиться. Я знала лишь, что я американка, вспомнила конфеты, которые любила, запахи духов…

На одной из бесед профессор назвал имя Моны и показал ваши фотографии в журналах. У меня в голове словно вспыхнул прожектор, выхватывая из прошлого отдельные картины — гонки, тебя в гипсе и в вечернем костюме, женщину в ярко-красном платье с огромным вырезом на спине — тогда, на вечеринке после гонок в Бельгии и ещё раньше… Помнишь, меня унесли из ресторана, а рядом с тобой осталась здоровая, прекрасная женушка… И, кроме того… — Сандра смутилась. — Ты нравился мне, Берт. Наверно, я здорово завидовала твоей жене.

Сознание сыграло со мной злую шутку — выдало желаемое за реальность… Я назвала Моной, а доктора и капитан с радостью ухватились за это!

Мне надо было срочно делать операцию на изуродованном лице и требовался образец… Образцом стала Мона…

Ужасное началось позже — я стала вспоминать прошлое… Однажды в парке мне попалась дама в инвалидном кресле и я физически почувствовала подлокотники и кнопочки у пальцев, которыми регулировала движение… Из мрака всплыло имя — Сандра! И тут же отказали ноги. Я сидела на скамейке, окаменев от ужаса, и даже не могла позвать на помощь находящуюся рядом санитарку… Минут пять или десять я чувствовала себя полностью оглушенной, а потом мысли заработали быстро-быстро. Я вспомнила сразу все и поняла, что вернув свое настоящее имя, попаду в руки моих преследователей. А если мне не удастся подняться со скамейки и пойти — я не смогу больше скрываться под именем Мона. Все было так просто, так очевидно… Я встала и пошла…

Закрыв глаза, она откинулась на подушки и Берт испугался, что слишком упорствовал в своем допросе. В дверь постучали — негритянка вкатила скрипучую тележку с букетом запахов уличного гриль-бара. Жадно принюхавшись, Сандра подняла голову:

— Ого, целое пиршество. Я, оказывается, страшно проголодалась.

— Ну и хорошо, миссис! Аппетит — главное в жизни. Нет аппетита — и жизнь ни к чему… Моему брату удалили язву желудка… — Начала длинный рассказ горничная, но Берт категорически пресек ее:

— Нам не терпится побыть наедине с завтраком, дорогуша.

Разломав поджаренную курицу, он протянул половину Сандре и, постелив на одеяло салфетку, устроил на кровати поднос с тарелками.

— Теперь, с полным ртом, мне, наверно, не удастся выглядеть убедительной. Но так даже лучше — не очень страшно…

И вот я уже совсем была готова признаться профессору и полицейскому Лухасу в том, что перепутала свое прошлое. Я твердила свое настоящее имя, как крючком выуживая с его помощью из памяти все новые детали… Берт, ты не думаешь, что я сумасшедшая? Поклянись!

Он поднял два пальца с зажатым картофельным чипсом:

— Клянусь, что буду воспринимать все сказанное тобой как правду и только правду.

— Ладно. У тебя просто нет другого выхода. Налей мне «Пепси» для храбрости и слушай. — Сандра положила на тарелку недоеденную ножку курицы и в упор посмотрела на Берта. Он застыл с полным ртом, сделав серьезное лицо.

— В

конце апреля, накануне моего дня рождения, мы поехали с Дастином в маленькое путешествие, выбрав чрезвычайно экзотическое место у берегов Испании. Маленький замок, нависший над морем, пустынный пляж… Остров Форментера, относящийся к Болеарам… Там было так тихо… Через два дня к нам прибыла Клер Ривз… Ты, наверно, видел её в фильмах. Клер давно дружила с Дастином и даже взяла в Лос-Анджелесе надо мной шефство. Я была польщена такой дружбой…

Клер приехала как раз к моему дню рождения и стала уговаривать меня отметить двадцатипятилетие как-то оригинально. Она придумала совершить символическую прогулку на спортивном самолете, убеждая меня, что таким образом я избавлюсь от преследовавших меня страхов… Ведь я рассказывала тебе о том, как «отпраздновала» шестнадцатилетие…

Дастин посмеивался над моим страхом перед маленьким самолетом, и я позволила занести мое кресло в салон… Мой муж сказал, что сумеет выручить меня в любой ситуации… Когда мы стали набирать высоту, я уцепилась за его шею и зажмурилась… Нет, я не боялась, мне было хорошо… — Округлившиеся глаза Сандры неподвижно смотрели сквозь Берта, различая там, в неведомой дали радостный майский день. Берт осторожно прикоснулся к её плечу:

— Девочка, где ты? Возвращайся ко мне!

— Извини. Тот роковой полет притягивает мои мысли, как бездна обессилевшего пловца. Я много раз пыталась восстановить дальнейшие события, но будто натыкалась на стену, за которую мне никак не удавалось заглянуть… Самолет загорелся. Мы с Дастином стали задыхаться. Он распахнул дверь…

— Постой, а кто же пилотировал самолет?

— Клер. Она даже специально привезла спортивный костюм и шлем в стиле первых лет авиации… Не знаю, как я оказалась в дверях — ведь мое кресло накрепко прикрепили к сидениям салона…

Остальное я узнала из газет, которые нашла в библиотеке клиники… Там, конечно, печатают много идиотских домыслов… Но мне стало казаться… Нет, Берт, я убеждена — Клер затеяла все это нарочно. Она хотела избавиться от меня и заполучить Дастина. На днях они объявили о помолвке. Об этом на все голоса трезвонят репортеры. — Голос Сандры дрогнул, лечи опустились она казалась маленькой и беззащитной. Присев на край кровати, Берт погладил её по голове.

— Послушай, девочка, ты недостаточно сильный противник, чтобы вызвать на поединок Клер Ривз.

— Я просто застрелю её. А потом — будь что будет.

— Тебя мучает ревность или желание отомстить?

— Мне хочется уничтожить её. И ещё — освободить Дастина. Эта женщина ведьма. Она приворожила его, завлекла. Она способна на все…

Берт с сомнением посмотрел на Сандру. Вся эта история предстала перед ним в несколько ином свете. Он был слишком погружен в свои переживания, связанные с катастрофой на трассе, уходом из гоночного спорта, исчезновением Моны, потерей отца и необходимостью возглавить компанию, что не обратил особого внимания на сообщение о трагическом полете супругов Морис. Гибель Сандры не потрясла его — он понял, что наследница «бриллианта Хоупа» обречена ещё в тот день, когда услышал о смерти Линды Маклин. Тогда он усмехнулся, подозревая, что охотники за наследством не оставят в покое бедную девочку. Усмехнулся — и только. А ведь мог и помочь. Теперь участие в деле Клер открыло Берту глаза. Тайная нить интриги обнаружила себя со всей очевидностью. Любовная связь Мориса с Клер, его странный брак с Сандрой, загадочная катастрофа на далеком островке, помолвка с вдовой Дика Уэлси — вся цепь неоспоримых фактов приводила к печальному выводу: Сандра стала жертвой беспощадных убийц.