Яду, светлейший?
Шрифт:
Гроб-трава упорно пряталась. Я обошла добрую половину кладбища, но не нашла ни единого кустика. Будто в Колзии сплошь праведники! Или это я ведьминское чутье растеряла? Стоило подумать, как глаз зацепился за серебристую капельку. Она притаилась среди мать-и-мачехи на могиле, которую я уже осмотрела. А тут обернулась, случайно заметила. Вернее, вовсе не случайно: гроб-трава подумала и решила показаться.
Любые ингредиенты для зелий, кроме грибов и лишайников, не срезают, а бережно, с извинениями срывают.
Попросила
Руки чуть подрагивали. То и дело косилась на сумку, поправляла ее на плече, будто от одного цветка она вмиг потяжелела. На пальцах поблескивал молочный сок. Он едва заметно светился в темноте.
Справедливо полагая, что дурных людей хоронят подальше от порядочных, свернула на боковую заросшую дорожку, терявшуюся между бурно разросшимися козьими ивами. Судьба меня отблагодарила, послав целую поляну гроб-травы. Что характерно, могильного камня поблизости не наблюдалось. То ли изначально не было вовсе, то ли разрушился от времени.
Опустившись на колени, принялась набивать сумку.
Ладони пропитались сладко пахнущим соком. На воздухе он темнел, застывал причудливыми узорами. Ничего, вернусь, отмою, к ведьме зараза не пристает.
Неподалеку хрустнула ветка. Увлеченная сбором, не придала этому значения – опять птица, если бы человек, увидела бы свет лампы, услышала шаги.
– Вот так сюрприз!
Замерев с поднятой рукой, медленно обернулась и виновато поздоровалась:
– Доброй ночи, Вилкас!
Даже улыбнуться умудрилась, хотя челюсти свело от страха.
– Да не больно-то доброй для тебя.
Вилкас, местный некромант, опустился на корточки, принюхался и указал на сумку:
– Дашь?
Да куда мне деваться, поймал на месте преступления.
– А ты чего здесь? Патрулируешь? Так спокойно же все, – отчаянно пыталась заговорить ему зубы, вела себя так, будто в сумке барвинок и гусиная слепота. – Или опять кто-то вылез?
С Вилкасом сто лет знакомы. Он хороший парень, незлобный. Только вот одно «но» – на государственной службе, то есть под началом Линаса.
– Аль, давай ты со мной добровольно пойдешь? Не хочу делать тебе больно. И руки скручивать тоже.
– А можно никуда не ходить? – состроила жалобную гримасу. – Я все выброшу. Честное слово! Или, хочешь, себе забери.
– Да зачем мне эта дрянь? И, главное, тебе зачем, ты ведь отродясь подобным не занималась. Юргас? – Вилкас безошибочно определил виновника моих бед.
Тяжко вздохнула:
– Он.
И взмолилась:
– Пожалей меня. Ну пожалуйста!
Вилкас развел руками:
– Не могу. Кабы я просто прогуливался, никто не знал…
– А кто знает?
Под ложечкой засосало. Если Юргас мало того, что послал на кладбище, так еще и донес, ауры не пожалею, да что там, жизни, прокляну мерзавца!
– Светлейший.
Вилкас закинул мою сумку на плечо и протянул руку:
– Пойдем, что ли?
Однако я не торопилась.
– А светлейшему откуда известно и, главное, что?
– Да следить за тобой велели. Ты теперь неблагонадежная. Прости, самому противно, но служба.
Понимающе кивнула и подчинилась силе. В прямом и переносном смысле слова. Вилкас мужчина рослый, мышцы железные. Я против него ребенок, с трудом до плеча достаю.
– Ой, у тебя новая татуировка!
Мне бы о судьбе своей задуматься, а я в свете фонаря (платок за ненадобностью с него скинула) различила фиолетовую вязь на запястье. Формируя затейливый рунический узор, она уходила выше, терялась под подвернутыми рукавами рубашки.
– Дам во время допроса рассмотреть, если светлейший в качестве охранника оставит.
Чуть помедлив, Вилкас пообещал:
– Я против тебя свидетельствовать не стану, скажу, у калитки поймал, уже с сумкой.
– Спасибо!
Отблагодарила его самой искренней улыбкой. Мелочь, но вдруг склонит чашу весов в мою пользу?
Не подумайте, между мной и Вилкасом ничего нет и никогда не было, некромант не в моем вкусе. Да и у него невеста имеется, такая же рыжая, с веснушками, как и он. Просто ведьмы и некроманты издавна дружат, особенно в сельской местности. Сегодня я помогу, вытравлю мелкую нечисть, завтра он упыря упокоит. Так и живем.
А гуля, который на меня жаловался, помните, рассказывала, Вилкас и вовсе за неуважение к даме сжег.
– Прошу!
Линас с широкой улыбкой указал на то самое странное кресло со светильником.
Скрестив руки на груди, не сдвинулась с места.
На инквизитора я тоже не смотрела, даже не ответила на приветствие. К чему эти фокусы? Оформи заочно протокол и посади в камеру, так нет, издеваться вздумал. Странный он, точно странный, притащился в инспекцию посреди ночи. В его возрасте не о работе думают, а о девушках. В Колзии хватает хорошеньких, далеко не все ведьмы, найдется, из кого выбрать.
– Аль?
Вилкас тронул меня за плечо, легонько подтолкнул к сомнительному трону.
– Это не больно, – счел своим долгом добавить он, – я тоже проходил.
– Проходил что?
Кресло и особенно «подсолнух» над ним по-прежнему не вызывали доверия.
– Проверку ауры, госпожа?.. Запамятовал вашу фамилию, Аурелия.
– Госпожа неудачница.
Смирившись, со вздохом забралась на кресло.
– Ну, – поинтересовалась нетерпеливо, – кандалы когда захлопните? Нажимайте уж свои рычаги, приводите в действие механизм.