Ядвига Фрей

Северская Наталия Евгениевна

– Говорят, вы убиваете похлеще нашего.

Я молча и пристально изучала человека напротив. Он боится. Не только меня, а и самого мифа о таких, как я.

– Именно ваш род совершил невозможное, истребляя тех из вас, в ком бежала наша кровь.

Профайлер молча перевел взгляд на свои руки.

– Вам не удастся убить нас. Мы быстрее, сильнее, умнее и в наших жилах течет магия. Вы истребляли себе подобных, кто, так или иначе, был следствием трепетных отношений нашей расы с людьми.

– Хотите сказать, что магические и волшебные создания всё...

до единого ... идеальны?
– не выдержал человек.

– Нет. Это не так. Но у нас - другой закон. Наш Закон это Магия. Это Волшебство. Это древнейший Разум, который предоставляет нам тела и способности, свойства. То, как мы применяем столь драгоценный Дар - определяет нас.

– И что происходит, когда в вашей среде, кто-то убивает?

– Он переливает столько жизненной силы, наследникам погибшего, сколько отобрал.

– А если у него не хватит? Не будет столько?

– Он умрет.

– Но того, кого он убил - не вернуть.

Я улыбнулась и даже рассмеялась.

– Видите, здесь мы различаемся. Мы - знаем о выборе перевоплощения.

– Мы тоже.

– Большинство из вас верит в это, но не знает, наверняка.

– Пока не умрешь, не узнаешь.

Я пожала плечом.

– Как выбираете, так и будет, - и уточнила, - у вас.

– А если у меня жизненной силы больше, намного больше, чем у того, кого я хочу убить? Это ж я могу пойти и убить, перелить и пойти дальше, как ни в чем ни бывало! Чем это отличается от...

– Детектив, - перебила я.
– Ни одно действие не остается без следствий. Как минимум, убийство записывается в ДНК того, кто его совершает.

– А как максимум?
– цинично спросил человек.

– Смысловой импульс убийства - след, который ты никогда не сможешь стереть из себя.

– И что?

– Это как свидетельство о судимости у вас. Один раз вы убили, отсидели и вышли. Вы можете солгать, что ваша репутация чиста, но стоит дать запрос в базу и оттуда придет ответ: убил-отсидел-вышел.

Детектив начинал догонять суть.

– Чтобы понять, отчего это максимум, представьте, что с каждым перевоплощением, у вас в паспорте, стоят печати совершенных вами преступлений. Вы меняете тело, а паспорт... один и тот же. И представьте, что этот паспорт материальный, реальный, его можно пощупать, открыть и прочитать. И что, при приеме на работу, будут спрашивать не вот ту бумажку, которая у вас только на одну "жизнь" - я показала кавычки пальцами, - а тот паспорт, который у вас сквозь все воплощения идет.

– Вопрос репутации приобретает очень страшный оттенок.

– Страшный?
– засмеялась я.
– При таком раскладе вы, в первую очередь, будете думать о себе и своём будущем. Каждый раз, на весах, перед тем как решить: убить или быть убитым - будет возникать один вопрос: хочу ли я такую печать к себе в паспорт?

– А если перевоплощение это реально, тогда смерть не пугает, - детектив крепко задумался и добавил.
– Можешь меня убить, но я... отказываюсь убивать.

– Приоритеты меняются, -

ответила я его мысленному вопросу, который он решил не озвучивать.

– Меня интересует: я и моя репутация, моя судьба вдальнейшем, - выстраивал он предложение, - а не то, сколько боли я проживу, когда ты будешь меня убивать.

– Я не собираюсь вас убивать, детектив, - усмехнулась я.

– Это я, по привычке.

– Привычка тоже выбор.

Он замотал головой.

– Но, зачем вы охотитесь за нашими священниками?
– вернулся он к сути диалога.

________________

Я закуталась в темно-синий плащ и двигалась, как тень, под стеной храма. Я оставила там, внутри, надпись: "однажды, вы не проснетесь". И лишь одному, священнику, я перерезала глотку. Тому, кто, несколько воплощений назад, пытал и отправил на костер ведьму, в чьей крови магии было чуть меньше, нежели человеческого желания быть п`онятым. Кто пришла слышать природу, но выбрала слышать только людей. А они её - на костер. Я помню, как она кричала. Но не в этом суть. Я не мстить прихожу, а возвращать содеянное. Я покачала головой, скрываясь в переулке. И даже людей она не слышала. Не слышала, внутри них, жадного стремления скандировать: "ведьму на костер!".

Не хотела слышать, думала, что если верить в людей - они будут такими, какими хочет она, чтобы они стали.

1.3

– А разве на вас печать убийства не остаётся?
– спросил детектив.

– Остаётся, - спокойно ответила я, глядя ему прямо в глаза.

И он не смог увидеть на моем лице: довольство или горечь, их там не было - только знание, трепет и сила.

– Почему же вы делаете `это` с нашими, - он сглотнул, осязая грань "мы и вы", - священниками?

– Я выбрала посвятить свою судьбу мастерству убийства. И я разрушусь на крупицы - в итоге.

– Зачем тогда? Вам плевать на себя?

– Я рассматриваю себя, как ту силу, которая может прийти и напомнить вашим сотрудникам, что мир шире, что выбор грандиознее, чем "свято и грешно".

– На каждую силу найдется более мощная, - сказал детектив.

– Верно. И к итогу путешествий, Истина продолжит звучать, а я разрушусь.

– Но зачем тогда?
– не унимался человек.

– Скольких убили во времена действий ордена "Oculus Dei".

– Много?

– Вы не считали?

– Как?
– смутился он.

– Каждый из сожженных, утопленных, искалеченных и брошенных в лапы огня, мог привнести столь много. Но был убит. Не только наших, но и ваших, кто посмел отказаться от церкви, с её законами - убивали.

– Я слышал, ведьмы того времени, продавали яды, накладывали заклятия для умерщвления, делали жуткие вещи.

– А священники разбирались? Был даже суд, который на собственное усмотрение решал, кого на костер. И каждый из инквизиторов вдохновлялся этим. Будто они приносили жертву своему богу и радовались, что еще одна нечистая кровь уничтожена.