Ядвига Фрей
Шрифт:
– Он будет обижать меня, и когда я вырасту. Как моего старшего брата. Он называет его слабаком, кричит, но не бьет. Но это также неприятно, как и, - перевел взгляд с меня на отца, - когда он меня бьет.
Я не могла угрожать взрослому, что вернусь, если он, еще хотя бы раз, поднимет на сына руку - я не обещаю того, что не исполню. А присматривать за малышом, с утра и до утра - я не буду. А было бы хорошо, если бы кто-то присматривал. За этим, взрослым и трусливым, человеком, чтобы тот не прикасался к сыну в жажде самоутвердиться.
Я покачала головой
Возможно, это заставит взрослого задуматься, или - нет... .
Я, не оборачиваясь, шла вдоль улицы.
2.1
– Этому миру не хватает защитников, - сказала я, покачиваясь на стуле.
Профайлер сменил детектива. Он весь горел интересом пообщаться со мной. Не как с диковинкой, а в стремлении узнать... новое.
– Мы умеем защищать с помощью той же силы, которую купируем, - ответил он.
– Диалоги точно не помогут, - улыбнулась я, задерживая стул под углом.
– Иногда это работает. Иногда помогает изоляция в тюрьме. Но, не всем.
– Что вы хотите узнать?
– спросила я прямо.
Он смутился и я звякнула стулом об пол, ставя его на место, выпрямляясь, кладя руки на стол, сокращая расстояние между нами.
– Давайте. У вас так мало времени. Или вы боитесь, что о вас подумает начальник, который стоит в комнате за непроницаемым, как ему кажется, стеклом?
Парень усмехнулся, а мужчина за стеклом напрягся.
– Я пришла не за вами. Вам нечего меня бояться.
– Но вы убиваете людей. А убийства людей мы расследуем и ловим... преступников.
– Вот я, перед вами, - и раскинула руки, широко улыбаясь.
– Ловите меня.
Он кашлянул.
– Вы не можете. Я сама к вам пришла. Я телепортировалась. Это слово у вас обозначает мгновенное перемещение меж средами?
– Да.
– Что же вы будете делать?
Из-за стекла, через передатчик, зазвучал голос:
– Мы не можем вас убить или поместить в тюрьму, вы правы.
– Мне нравится говорить лицом к лицу, капитан, - перебила я.
– Заходите сюда. Не бойтесь. Я, за человеческие убийства, не приношу возмездие.
Вслух я сказала о том, о чем этот высокий и подтянутый мужчина старался забыть. О тех, кого он убил. Он не мог спать, зная, что пришлось нажать на курок. Пришлось выстрелить, чтобы не убили других. И он не может с этим жить. Это проедает его внутренности, похлеще кислоты.
Дверь открылась и капитан вошел в комнату. Профайлер резко встал и освободил стул. Мужчина не сглотнул, но очень хотел. У него в горле пересохло. И с каждым его шагом ближе, напряжение внутри росло. Он сел напротив меня. И я ему - улыбнулась. Он дернулся. Неосознанно. Еще больше напрягся.
– Не пытайтесь, капитан. Ваше тело выдает вас. Такова природа человека. Вам не спрятаться от меня. От них, да, - я указала на тех, кто, там за стеклом, остался стоять и слушать, смотреть.
– Но не от меня.
– Почему?
– Мы из разных миров.
– Ваш мир сильнее?
–
– И наш мир изменился со времен испанской инквизиции, - произнес он, но голос его подвел.
– Вы не верите тому, что говорите, - я пальцем провела по своей гортани, взглядом указывая на его горло.
– Мы больше не сжигаем ведьм, - сказал он так, будто это однозначный факт, который перевешивает весь будущий диалог.
– Суть осталась прежней, изменились приоритеты и это саботировало изменение методов, - я наклонилась ближе, втянула носом запах его тела и отодвинулась обратно.
– Теперь нецивилизованно стоять на площади скандируя: "ведьму на костер". Теперь, если видишь ведьму - убил, закопал и пошел домой, зная, что сделал мир лучше.
Молодой - побелел. Капитан держал себя в руках. Он не верил в ведьм и колдунов. В магию и волшебство. Решая, почему-то, что это одно и тоже - ... а я не хотела развеивать его неточности.
Я здесь, не для этого.
– А чему вы удивляетесь?
– повернулась я к профайлеру; он стоял в углу, около стены.
– Вы сами расследуете убийства по-страшнее, чем я только что описала.
– Это верно, - ответил, за сотрудника, капитан.
– Что же вас напугало?
– я не сводила взгляд с парня.
– То, что времена изменились, - ответил он, прежде чем капитан попытался бы снова отобрать его право голоса, - а люди нет.
– Не все люди - люди...
– и моя улыбка походила на оскал.
3
Я стою на площади. Ветер обдувает моё лицо. Я слышу отпечатки на стенках сосудов, в теле каждого существа, вокруг и сквозь улицы, через тоннели времен, прыгая по вспышкам порталов в дома и комнаты, в подворотни. Ночные фонари, падающие снежинки, осенний лес, восходящее солнце, и вновь ночь. Каждая печать совершённого насилия...
– я их слышу.
Черно-алые символы, зудящие в клетках венозных сосудов и артерий. Я ищу особые отметки этого уровня. Те, которые смешивают алое с сиренево-лиловым. То, где насилие коснулось волшебной или магической крови. Я ищу убийц, которые продолжают ходить по улицам, так, будто никто не придет за ними. Будто бы можно убить и забыть, убить и надеть себе звездочку, убить и, порадовавшись, пойти дальше.
На такой случай у меня припасен эликсир. Субстанция, которая проявляет содеянное. Достаточно дать вдохнуть аромат или добавить каплю в питье - если ты применил насилие к существу с волшебной кровью - твоя кровь превратится в черный гной.
Если к существу с магической - вены раскалятся.
В обоих случаях, исход - смертельный.
В обоих случаях, я делаю сокрытое - очевидным.
Я переместилась к водонапорной башне, вспоминая, как уже проделывала такое. Как добавляла каплю эликсира в траншею, по которой бежала вода. Вода бежала в сторону замка. Я подняла голову и взглянула на звезды.