Ядвига Фрей

Северская Наталия Евгениевна

Я засмеялась.

– Думаю, именно это и выбрал капитан. А столкнувшись с реалиями прошлого века, узнав, что я убила священников, он не смог осилить еще и доказывать, что волшебное не может убивать. Хотя и пытался. Он очень рьяно убеждал меня, чего я не имею право делать, потому как он верит, что волшебное это единственный островок безопасного и надежного.

– Потому люди и боятся нас. Нашего возвращения. Зачем нам калечить их, избивать и устраивать бойню или кровопролитие, когда от одного только силового поля, они

будут оттеснены туда, куда мы еще не пришли.

– Или на два метра под землю, если попробуют напирать со своими домыслами о том, какими мы обязаны для них быть.

Мы пили чай. Тот самый, который вряд ли забудешь, однажды попробовав.

А люди, вкусив его - теряют память о нас... если у них в мыслях присутствуют импульсы насилия.

Капитан попробовал убедить меня в том, чего я не могу делать, чем не могу являться, на что не имею право - и волшебная пыльца позволила ему забыть всё то, куда он направил импульс насилия.

Всё, то, волшебное, ведь пыльца - волшебная. Она не стирала ему память, он сможет вспомнить, когда импульс предубеждений и упорной настойчивости переделать другой мир под свои желаемые образы - развеется без следа.

Когда капитан решит и сможет захотеть узнать, как есть, вместо жажды подогнать под то, как он хочет, чтобы являлось то, что таковым - вовсе не является. Отсюда и, люди - не люди и волшебное - не волшебное.

Люди не могут... волшебные создания не могут...
– он это повторял как заведённый.

Будь он свободен от инфернальных смыслов, даже после пыльцы - он бы сохранил память.

Достаточно было признать факт: люди сожгли его на костре. Сделали это с радостью и воодушевлением, чтоб однозначно убедиться, мальчик мертв - не встанет и не пойдет. Они об этом позаботились, отрезав ему, после сожжения, конечности и голову. Один из крестьян даже проткнул ему сердце колом, как с вампирами делают.

Марвин отказался признать факт и стал таким же, как те, кто с блеском в глазах был убежден: тот, кто вернулся из мертвых - это точно дитя Сатаны.

Люди не возвращаются из мертвых! То, за что сожгли капитана. Люди не могут слышать природу и говорить с животными и птицами, рыбами, насекомыми. Люди такого не могут - то, за что утопили Файетта.

В современном мире, люди все еще не могут говорить с природой. А те, кто могут - это шаманы. Тоже люди, но ... особые.

Редкие из них могут говорить с Природой, большинство умеют только слушать и просить, призывая дождь или урожай, исцеление для кого-то из племени.

Серьезные "особые" люди - не дружат с Природой. Не пьют с нею чай, обсуждая бытовые дела и космические тенденции. Серьезность - не позволяет.

Не могут без ритуалов, протягивая руку к небу в чистоте сердца...
– и дождь мгновенно прольется, тучи соберутся, отзываясь.

Не могут без формул и установленных, механикой трансовых состояний,

действий. Не могут стать сверкающим ребенком планеты: прийти в поле и насекомые соберутся рядом, там, где он стоит. Потому что поле столь приятное, что насекомым и зверям, птицам, хочется побыть рядом.

Серьезные "особые" люди теряют суть волшебства на планете. Их действия становятся общением с выгодой. Не личной, а во благо всего поселения или народности, особенно, если она невелика.

Но... выгода - есть выгода.

И вскоре... природа перестаёт давать ответ и шаманам.

... а люди продолжают брать "своё" тем способом, которым еще могут, считая отчего-то, будто леса, растения, ягоды и грибы, звери и птицы, рыбы и даже воздух...созданы планетой для людей... для их жизни на поверхности или внутри.

Что будет, если перейдешь границы дозволенного - каждый "особый" человек узнаёт, когда выходит за рамки, предустановленные жителями его деревни или рода, группы, народности.

Держись внутри рамок и тебя будут слушать и уважать.

Выйдешь "за" - сам виноват.

Шаманы не уходят к природе, они продолжают выбирать людей... а люди, продолжают контролировать "особых", угрожая им смертью.

Ненависть сильный клей. Шаман ты или нет, ненависть работает... одинаково.

4.1

– Ты... дух Мира, - прошептал мужчина, кланяясь

Я не отрицаю и не подтверждаю, когда меня не видят, но называют теми именами, которые им: травницам, колдунам, шаманам - понятны.

– Что ты делаешь для людей?
– спросила я, присаживаясь на камень у шатра.

– Помогаю им, понимать явления природы.

– Ты показываешь им, как слышать дух природы?

– Не все могут это. Только шаманы - могут.

– Откуда ты знаешь это?

– Природа сама выбирает человека и наделяет его даром слышать её, понимать. Чтобы говорить остальным о том, почему происходит то, что происходит. Чтобы люди не боялись природы.

– А как вы выбираете шамана?

– Мы ищем того, кто слышит дух камней, зверей или растений. Иногда природа очень долго с нами не говорит. И мы стараемся делать всё, чтобы она снова выбрала среди нас того, кто чист сердцем. Того, кто может нести её дар.

– А как вы сохраняете сердце чистым?

– Мы возносим духу природы молитвы и песни, производим ритуал, когда идем на охоту. Мы просим у зверя прощения за его убийство. Но нам следует кушать. Среди нас рождаются отважные воины, которые могут убить дикого зверя. Могут принести пищу. Могут накормить нас.

– Зверь не выходит к вам сам? Вы на него охотитесь?
– переспросила я.

– Звери не хотят умирать. Они защищаются. Но мы просим у них прощения, заранее, перед тем, как отправляем наших воинов на охоту.