Яфет
Шрифт:
Он обвел взглядом внимательно слушающих воинов и продолжил:
– После того, как прервалось строительство Башни, город снова впал в распутство, пьянство и блуд! Хотя на время нашего появления это и прекратилось.
Стоящие вокруг широким кругом воины не проронили ни слова. Яфет вновь оглядел взглядом мрачные, скривившиеся в отвращении лица – конечно же, они все помнят.
Тцар заговорил вновь, в голосе слышались неутомимая энергия, жар:
– Сейчас мы забрались далеко в неведомую Гиперборею, нас застала врасплох эта буря из розовых лепестков. –
Выглядящие каменными лица преданных военачальников оттаяли. Яфет увидел, как зашевелились губы и тут же стряхнул налетевшее было оцепенение.
На него обрушился шквал голосов, один другого громче.
– Так двинемся же вперед!
– Дальше в Гиперборею!
– Мы с тобой, тцар!
– Мы готовы дальше!!
Голоса бьют Яфета по ушам, как гвозди, вколачиваются в усталую голову, которую сдавили массивные железные обручи.
– Веди нас Яфет! – закричал стоящий рядом Ратибор, делая шаг вперед и глядя боготворящим взглядом. – Мы, наши семьи и воины с тобой, что бы ни случилось!
Шквал закричавших здравицы воинов усилился и стал настолько громким, что даже имеющий безграничное терпение Громострел поморщился, будто откусил кислого яблока.
Глядя с высоты громадного роста, Яфет торопливо вскинул руки, призывая к тишине. В конце трудного дня массивные, широкие ладони показались невероятно тяжелыми. Однако смотрит на соратников с благодарностью.
– Впереди нас ждет могучая рать! – сказал он громко. – Почти три дюжины исполинов, стерегущих берег бескрайнего моря!
Снова посмотрев на лица верных подданных, вдруг заметил в них перемену – у всех без исключения в глазах вспыхнул огонь ярости. Усталость мгновенно испарилась с лиц, ее сменила лютая жажда крушить врага, прорубить себе дорогу, убивать даже гигантов.
– Если ударим, – хмуро произнес вышедший вперед и вставший рядом с Яфетом Громострел, – поляжем все. Великаны убьют наших жен и детей, стариков. Никого не пощадят!
– А если не ударим, – проговорил молодой тцар, до хруста сжав огромные кулаки, – нас настигнет погоня. Ранох и его воины не пощадят никого.
В центр круга неторопливо, как и подобает волхву, вышел Соколиный Клюв. Такой же широкоплечий, как Громострел, рядом с Яфетом выглядит почти карликом, как, впрочем, и все остальные. Посоха у него нет, зато на поясе висит массивный кистень, с которым он управляется играючи и разбивает вражеские головы, как гнилые арбузы.
Волхв быстро взглянул на Яфета, торопливо сказал:
– Мы можем пойти вдоль той каменной гряды, не спускаясь к морю!
Увидев, что ему внимают спокойно, а молодой тцар не бросился возражать и спорить, как это часто бывает, волхв продолжил уже неторопливо, размеренно.
– Мы не станем биться с исполинами, или как я слышал,
Его глаза запылали гневом, на лице отразилась горечь. Сколько раз вот так же предупреждал, но в жилах молодых героев и самого тцара еще играет горячая кровь, толкает на неразумные поступки, вроде бы в защиту чести, но на самом деле, безумные и губящие драгоценные жизни.
– Какой толк, если поляжем в первой же битве и обречем на погибель все племя! Боги дали нам не только силу, но и ум! Именно он делает нас людьми, а не слепая безрассудная удаль!
Он замолчал, оглядел воинов, в том числе и Яфета, из-под кустистых бровей, машинально погладил кистень на поясе. На лице ясно написано – да, у меня оружие, но я пускаю его в ход лишь по необходимости, тщательно взвесив все.
Повисло тяжелое молчание. Витязи угрюмо засопели, во взорах читается оскорбление. Яфет и сам смотрит хмуро.
– Да как же так! – охнул Ратибор оскорбленно. – Ты предлагаешь трусливо бежать, поджав хвосты!
– Негоже! – прогудел стоящий тут же Астарк с грудью размером с пивную бочку. На нем толстый доспех из многослойного войлока, что защищает от стрел.
– Да мы разнесем этих твоих велетов как забор тараном! – оскорбленно воскликнул Лев. – Что жизнь – нам честь дороже!
– У тебя молодая жена и сын, – произнес отрезвляющим голосом Яфет, и все увидели, что тцар осунулся, взгляд сделался хмурым, смотрит на волхва с вынужденным пониманием. – Что толку, если погибнешь – кто будет их защищать и оберегать?
Тцар побледнел от непростого выбора, но в глазах снова вспыхнула ярость.
Голоса вокруг смолкли, взгляды прикипели к нему. Яфету все безоговорочно верят, за ним идут уже давно, многие еще до того, как пришли в Вавилон.
Подошел Громострел, Яфет ощутил, как на плечо легла тяжелая ладонь воеводы.
– Я все понимаю, – молвил он. – Воинская гордость, мужская честь. Для меня они превыше всего! Но на твоих плечах лежит будущее твоего племени, всех этих людей.
Старший воевода указал на стоящие поодаль многочисленные повозки с волами, на устремленные к тцару и воеводам в ожидании лица женщин, детей, стариков.
Стекло тишины вдруг разбил, точно брошенный камень, плач младенца, но молодая красивая женщина сунула ему в рот набухшую сочную грудь, и тот успокоился, принялся сосать, довольно причмокивая.
– Ты обещал вывести их из Вавилона в богатые плодородные земли. Так что, иногда можно и послушать трусливого волхва.
Он дружески подмигнул Соколиному Клюву. Затем вновь посмотрел на военачальников.
– Ежели пойдем вдоль гряды, не принимая бой и не показываясь великанам, – гаркнул он задорно, – то это будет воинская хитрость, маневр! Обойдем врага, а потом, ежели понадобится, ударим после. Когда выгодно нам, а не ему! Будем воевать по своим правилам, а не чужим!