Яфет
Шрифт:
Вокруг медленно светает. На востоке над близкими горами показался алый краешек солнца, первые лучи с трудом прожигают переплетенные друг с другом ветви Прадуба над головами. Горы на западной стороне долины все еще погружены в предрассветный сумрак, стоят, будто ждущие в засаде великаны.
Соколиный Клюв подошел, сказал уже громко, не таясь:
– С чего ты решил за ним наблюдать, тцар? Неужто надеешься, что успеем отправить подмогу? Да и видно-то будет не шибко хорошо. Я сейчас сварю бодрящее зелье из рагура, потому что я бы сейчас
Яфет ответил хмурым взглядом. Заметно, что внутри у него идет борьба, но выбрать то, что хочется, он не имеет права. Правители вынуждены идти наперекор желаниям.
Он горько усмехнулся.
– Громострел был прав. Если Ратибор не вернется, мне придется сказать об этом Златокоре. А как смотреть ей в глаза и сообщить, что отправил ее брата на верную смерть? А так хотя бы увижу сразу – победил он или наши враги.
– Я заварю отвар покрепче, – молвил Соколиный Клюв понимающе, – вдруг смогу как-то помочь на расстоянии.
– Всем вели отдыхать, – приказал Яфет. – Пусть Громострел выставит стражу. И свари своего отвара побольше. Я тоже хлебну этой дряни.
Волхв пришпорил коня и поскакал назад в лагерь.
Огромный стан погружен в тишину. У кого-то крытые повозки, у людей победнее простые телеги с навесами. Все закутаны в одеяла и шкуры, спят от мала до велика. Спят, раскинув руки. На лицах у кого беспечное выражение, у кого тревога, глаза под веками быстро двигаются, пальцы резко сжимаются в кулаки, но потом хватка ослабевает.
Со всех сторон слышен негромкий храп, кто-то едва слышно стонет. Яфету показалось, что в одной из повозок, мимо которой идут, женщина стонет совсем уж не сонно, а сладко, томно и часто.
Тцар увидел, как в том направлении, откуда они все это время двигались, уносятся всадники, чуть больше полусотни. Ратибор и его бойцы – умелые, опытные, бесстрашные и злы в бою. Каждый в этом отряде выстоит против троих. Войско Яфета сплошь из бывалых и отчаянных воинов, при столкновениях даже с численно превосходящим противником всегда выходят победителями.
Подошел волхв, макушкой Яфету по плечо, на спину спадают черные волосы с сединой, хламида разукрашена нашитыми драгоценными камнями и фигурками диковинных зверей. Из-за пояса торчит огромный кистень.
– Все готово, тцар, – промолвил он. – Идем.
– Стража? – спросил Яфет коротко.
– Громострел распорядился, теперь ходит проверяет, чтоб не спали, – сказал волхв, указывая вперед.
Яфет заметил фигурки троих воинов на дальнем краю стана. Покачал головой – телеги стоят как попало, в беспорядке. Но сейчас лагерь разбили впопыхах. Это в обычных обстоятельствах выставляют кругом, так удобнее отбиваться от нападения.
На востоке уже поднялось солнце, от него теплый и ласковый свет. Розово-желтые лучи ярко сияют сквозь закрывающие небо гигантские ветви, свет получается золотисто-зеленый, и тут все равно намного темнее.
– Тебе
Посмотрев по сторонам, Яфет заметил фигуры воинов по всем краям стана. Видно, как вдалеке протопал Громострел, в тишине донесся его зычный голос:
– Не спать, псы шелудивые! Не то рассыплю семечки в этой грязи и заставлю собирать от забора и до обеда! Бдеть, как если бы охраняли собственный дом!
Яфет повел носом, ноздри уловили терпкий бодрящий аромат.
– Где там уже твой отвар? – спросил он нетерпеливо. – Давай веди, а то усну прямо тут. Нам надо наблюдать за битвой.
– Я уже немного осмотрелся, – признался Соколиный Клюв. – Во вражеском отряде и правда больше сотни. Ратибор, если поторопится, успеет на место раньше. Но все равно скакать туда долго.
– Значит, пока я чуток вздремну, – сообщил Яфет, чувствуя, как сонливость тяжелыми волнами обрушивается на голову, начинает туманить разум. – Рагура дашь потом. И обязательно разбуди! Я должен узреть эту битву.
Они дошли до стоящих рядом трех широких повозок. Все три крепкие, прочные, из цельных бревен. На каждой раскинуто по шатру – для каждой из трех жен Яфета. Все – разных цветов. Шатер Миштар – бардовый, как закатное солнце. У Милены – коричневый, похожий на древесную кору. В оранжевом Яфет ночует с младшей женой Златокорой, которую взял в Вавилоне. Первые два брака были вызваны политической необходимостью, но любил больше всех Яфет именно Златокору, и жены это чувствовали. Потому относились к ней соответственно.
Яфет подошел к ярко-оранжевому шатру, протянул руку откинуть полог. На лице отразилась целая гамма чувств: сейчас увидит Златокору, и речь наверняка может зайти о брате. А говорить про Ратибора пока не готов, на сердце неспокойно. Да и пусть сперва случится битва, чтобы потом хоть можно сообщить добрые вести или уже как придется.
Поколебавшись, Яфет отошел и лег на дно повозки рядом с шатром, подтянул ноги к животу. Молодой тцар провалился в сон мгновенно.
Вот он уже расслабился, голова уперлась щекой в доску, с волевого костистого лица ушло напряжение. Но брови все равно чуть сдвинуты, словно тревога не оставляет его и во сне.
Тцар громко всхрапнул, как конь. Из шатра показалась голова красивой молодой женщины. Золотистые волосы сияют, будто сотканы из солнечного света.
Златокора узрела Яфета, тонкие брови взлетели. В чистых карих глазах детское непонимание, отчего супруг не пришел к ней, а спит снаружи. Пусть в этих краях сейчас и весна, но все равно, здесь не жаркий Вавилон, и воздух еще недостаточно прогрет.
Она быстро глянула на волхва, но Соколиный Клюв знаками показал, что тцар улегся ненадолго, и скоро снова предстоит непростая задача, каждый день их все больше и больше, как червяков после дождя.