Ямато-моногатари

Автор неизвестен

И тогда хёэ-но дзо, прикрепив цветок ямабуки, ей послал:

Моротомо-ни Идэ-но сато косо Кохисикэрэ Хитори ориуки Ямабуки-но хана Вместе В селенье Идэ Мы любили друг друга. В одиночестве грустно рвать Цветы ямабуки [305] —

так написал, ответ же неизвестен,

А это, когда они вновь стали встречаться, дама:

Оходзора мо Тада нарану кана Каминадзуки Вага номи сита-ни Сигуру то омохэба И огромное небо, Выходит, неравнодушно… Десятая луна… А я думала, что льются слезы Лишь в моей душе [306] .

305

Танка содержит омонимы: Идэ — название местности и форма глагола «быть», ори — «рвать», «ломать» и «находиться», «пребывать». Иной смысл четвертой строки стиха: «Грустно

быть одному». Идэ — местность, славящаяся красотой цветов ямабукй. Танка помещена в Кокинрокутё, 6 (раздел «Ямабуки»).

306

Сита-ни в танка означает «в глубине души» и «под небом», «в Поднебесной». Дама хочет сказать, что она думала, что лишь она одна плачет, но вот и осеннее небо проливает дожди.

И это та же дама:

Афу кото-но Наноми ситакуса Мигакурэтэ Сидзугокоро наку Нэ косо накарурэ Встречающиеся В волнах водоросли Перепутались, И в вечном смятенье Колеблются корни [307] .

114

Принцесса Кацура в пору Седьмой ночи [308] втайне от людей встречалась со своим возлюбленным. И вот она ему пишет:

307

В другом списке во второй строке вместо наноми имеется более вероятный вариант нами-но (нами — «волна»). В танка обыгрываются омонимы: нами — «волна» и нами — «нет», нэ — «корни» и «голос», накару «течь» (здесь о корнях водорослей переведено «колебаться») и «плакать». Другой смысл этого иносказания: «Не встречаться нам с тобой, и в вечном смятении я лишь плачу в голос». Нами — «волна», ми — «вода», нагару — «течь» связаны по типу энго. Танка помещена в Синкокинсю, 15, с пометой: «Автор неизвестен».

308

Седьмая ночь — праздник Танабата (отмечается в 7-й день 7-й луны), праздник встречи двух звезд Пастуха и Ткачихи (Вега и Алтаир). Согласно китайской легенде, полюбив друг друга, они предались праздности и были разведены Небесным владыкой по разные стороны Млечного Пути. С тех пор им дозволено встречаться лишь раз в году.

Содэ-во симо Касадзарисикадо Танабата-но Акану вакарэ-ни Хидзиникэру ка на Ведь своих рукавов Я не одалживала [Ткачихе], Но, как и она, в Седьмую ночь Расстаюсь с тобой, не успев насладиться свиданием, И рукава мои мокры [от слез] [309] —

так там говорилось.

115

Когда Миги-но отодо, правый министр, был еще в чине главы [куродо] [310] , он как-то сложил и послал в дом кормилицы сёни [311] :

309

Поэтесса хочет сказать, что она не одалживала своих рукавов тоскующим влюбленным, которые встречаются раз в году, лишь на одну ночь, но, как и Ткачиха, она проливает горькие слезы в разлуке с любимым. Рукава было принято подстилать в изголовье любимому человеку.

310

Правый министр — Фудзивара Мороскэ (908—960). Известный поэт, искусный музыкант на со (цитра, предок современного кото). Существовал и сборник его стихов Кудзёудайдзинсю. В должности главы куродо пребывал в 931—935 гг. На посту правого министра — с 947 г. (1-й год Тэнрэки).

311

Сёни — третий чин военно-торгового округа дасайфу в провинции Тикудзэн на Кюсю.

Аки-но ё-во Матэ то таномэси Кото-но ха-ни Има-мо какарэру Цую-но хаканаса До ночи осенней Подожди, [тогда встретимся] — Эти внушавшие надежду слова, Подобно ныне падающей Росе, преходящи [312] —

так говорилось в послании. [В ответ]:

Аки мо кодзу Цую мо оканэдо Кото-но ха ва Вага тамэ-ни косо Иро каварикэри Хоть не пришла еще осень, И не пала роса, А листьев Для меня Цвет сменился [313] .

312

Танка помещена в Сёкугосэнвакасю, 13, приписывается правому министру Кудзё.

313

Иро — «цвет» означает еще «любовь», т. е. «любовь изменилась», «прошла», кото-но ха — не только «листья», но и «слова», т. е. «В словах твоих уж нет любви».

116

Написано, когда умерла дочь Кимухира:

Нагакэку мо Таномэкэру кана Ё-но нака-во Содэ-ни намида-но Какару ми-во мотэ Ах, долго еще [будет жить] Надеялись мы… О, этот мир! Слезы на рукаве Показывают, каков он…

117

Принцесса Кацура — Ёситанэ [314] :

Цую сигэми Куса-но тамото-во Макура нитэ Кими мацу муси-но Нэ-во номи дзо наку Как трава от обильной росы, [Влажны] мои рукава, Что [лежат] в изголовье. Слышен голос «ждущих» цикад, Что беспрестанно плачут! [315] .

314

Ёситанэ —

Минамото Ёситанэ.

315

Танка помещена также в Синтёкусэнвакасю, 14, в ней обыгрываются омонимы: мацумуси — вид цикады и мацу — «ждать». Второй смысл стиха: «В ожидании тебя я проливаю слезы, от которых увлажнился рукав, служащий мне изголовьем».

118

Канъин-но оикими [316] :

Мукаси ёри Омофу кокоро ва Арисоуми-но Хама-но масаго ва Кадзу мо сирарэдзу С давних пор Любовь [мою], Как на скалистом берегу Прибрежные песчинки, Не исчислить [317] .

119

Той же даме Фудзивара-но Санэки, который потом скончался, будучи в должности наместника страны Митиноку, послал стихотворение. Было это, когда его болезнь, очень тяжелая, немного его отпустила. «Как бы мне с вами увидеться?» — написал он.

316

Канъин-но оикими — дочь Минамото Мунэюки. Ее танка помещены в Госэнсю, Сюисю.

317

Танка помещена в Сёкукокинсю, 12. Арисоуми — макура-котоба к слову хама. Видимо, стихотворение должно ассоциироваться с танка Кокинсю, 15, автор неизвестен:

Арисоуми-но Хама-но масаго-то Таномэси ва Васуруру кото-но Кадзу-ни дзо арикэри Как на скалистом берегу На взморье песчинки [Не исчислить], так я доверялась. Но это твоей забывчивости Не измерить — так оказалось.

Караку ситэ Осимитомэтару Иноти мотэ Афу кото-во саэ Ямаму то я суру Едва-едва Милую Жизнь удержать я сумел. Неужели даже встречи со мной Намерена ты прекратить? [318] —

так сложил, и оикими отвечала:

Моротомо-ни Идза то ва ивадэ Сидэ-но яма Надо ка ва хитори Коэму то ва сэси «Вместе отправимся» не сказав, Гору смерти Отчего в одиночку Ты решил перейти? [319] —

318

В танка обыгрываются омонимы: яму — «болеть» и «рвать отношения», «прекратить встречи», отсюда — иной смысл: «Неужели из-за болезни я вас не увижу?» Помещено в Санэкисю.

319

Сидэ-но яма — Гора смерти, по буддийским верованиям, крутая гора в стране мертвых.

так сложила. И вот ночью, когда он к ней отправился, верно, случилось что-то, что помешало встрече. И он, не увидевшись с ней, вернулся обратно. Затем наутро кавалер из дома ей посылает:

Акацуки ва Наку юфуцукэ-но Вабиговэ-ни Оторану иэ-во дзо Накитэ кахэриси На рассвете Рыдающему голосу Поющего петуха Не уступая, Плакал я, домой вернувшись [320] .

320

Это и последующее стихотворения помещены в сборнике Санэкисю.

Оикими в ответ:

Акацуки-но Нэдзамэ-но мими-ни Кикисикадо Тори ёри хока-но Ковэ ва сэдзарики Поутру, на рассвете, Проснувшись, Прислушивалась, Но, кроме птичьего, Никакой голос не был слышен.

120

С тех пор как Окиотодо стал министром, прошли годы, а Бива-но отодо, [его старший брат], все никак не получал назначения. И вот наконец его пожаловали чином министра. На великом торжестве по этому случаю министр сорвал ветку сливы, украсил ею головной убор и сложил так:

Осоку току Цуви-ни сакикэру Мумэ-но хана Та-га увэокиси Танэ ни ка аруран Поздно или рано, Но все же расцвели Сливовые цветы. Кто же посадил Семена? [321]

О его назначении в тот день приказано было слагать танка и приносить сайгу [322] , и дочь Сандзё-но миги-но оидоно тут же написала:

Икадэ каку Тоси кири мо сэну Танэ могана Арэюку нива-но Кагэ-то таномаму Ах, если бы и мне [Добыть] эти времени не боящиеся Семена! В моем заброшенном саду Стала бы [слива] моим укрытием [323] —

321

Танка помещена в Синкокинсю, 16, и в Кимутадасю, а также в Окагами, в биографии Накахира.

Говоря о семенах, автор имеет в виду, что назначением брат обязан своему отцу Мотоцунэ.

322

Сайгу — см. коммент. 103.

323

Танка помещена в Госэнсю, 15.