Янтарь. Вирус бессмертия

Найманов Ильяс

– ... я вам и говорю, - продолжал Лисов, - эти образцы в свете последних событий становятся все менее актуальны, нам надо продолжать работу с образцами второй и третьих категорий.

Трофим молча поздоровался с Лукасом за руку, тот сверлил его взглядом, словно решая что сказать, одновременно побаиваясь.

– Трофим Аристархович, - наконец собрался он, - мне образцы нужны. Много. Работа не закончена. Когда вы их принесете?

Трофим почувствовал раздражение. Впрочем Лукас регулярно его раздражал какой-то своей отгороженностью и обособленностью. По мнению Лукаса все должно работать как часы, а форс-мажоры

являются уделом слабаков и неудачников, кроме того по мнению Лукаса каждый член лаборатории был ему чем-то обязан. Стоит ли говорить, что он никогда не ходил в поле, поскольку считал что основная и самая главная работа ученого это работа в лаборатории.

– Будут вам образцы, Лукас Константинович, -усаживаясь за свой стол сказал Трофим.

– Когда?

Взгляд Лукаса светился ненавистью. Трофим сделал вид, что не заметил этого.

– Скоро. Когда точно сказать не могу, нам с Бериком Капезовичем очевидно нужно будет заняться поиском третьей и четвертой категории.

– Ты мне...
– Лукас осекся, - вы мне графики сбили Трофим Аристархович, из-за вас я выбьюсь из графика работы над докторской, - нетерпеливо сказал он повышая тон.

Голос Лукаса был готов сорваться на визгливый истеричный крик человека, который всю жизнь хотел контролировать все или хотя бы то что касалось его, почти поверил в это, но реальность оказалась сильнее его убеждений. Трофим почему-то испытал странное удовлетворение от того что этот его коллега находится в таком состоянии.

– Ну извините...
– негромко и равнодушно сказал Трофим.

Лукас задохнулся яростной слюной от такого тона. По его мнению Трофим должен был со слезами покаяния упасть ему в ноги и валяться вымаливая прощения, положить часть жизни на то чтобы как можно скорее восполнить потерю образцов, а Лукас снисходительно простить его только после того как он восстановит все образцы, подобострастно будет помогать ему в аппаратных исследованиях, и желательно потеряет глаз или руку, или еще что-нибудь чтобы это было заметно для окружающих. А еще, было бы идеально, чтобы увечье полученное Трофимом сделало невозможным дальнейшее развитие его научной деятельности и он навсегда остался собачонкой приносящей каштаны из огня для великого Лукаса Константиновича. Глаз Лукаса задергался, он уже набрал воздуха чтобы что-то сказать, как в дверь постучали.

– Док здесь?
– из приоткрытой двери показалась голова долговца.

Трофим узнал его, это был Орех, тот что вчера был делегирован к Трофиму просить его помочь с Бизоном.

– Да здесь, Орех, заходи, - позвал его Трофим.

Вид огромного долговца в броне и при оружии, пахнущего дождем и воздухом Зоны, приостановил Лукаса. Вообще долговцы не обращались к ученым лично, в этом не было необходимости. Бойцы не замечали яйцеголовых неся службу на воротах, ученые не замечали бойцов, потому что как правило незачем. Обращение лично к кому-либо из научной братии было крайне редко, а использование клички в отношениях было просто неприлично.

– Док, там это..., - боец окинул взглядом сидящих за столами людей в белых халатах, - там мертвяк один, то есть объект, он в трамплин попал, поломался весь, портит нам... в общем мы его того... порешили, - наконец сознался он.

– И что?
– спросил Трофим.

Такое дело было не частое, но и не редкое.

Если зомбированные проявляли агрессию, то разговор с ним был короткий. Очередь в голову, за ноги и в воронку или жарку, где его спрессует в лепешку и вдавит в землю, либо превратит в золу.

– Ну, мы с ребятами подумали... может вам надо чего... там много насобирать можно, не как с Бизона, - добавил он подумав.

– Спасибо Орех, конечно мы обязательно соберем образцы!
– показав большой палец вверх сказал Трофим.

Долговец просиял широченной улыбкой.

– Ага, ребята так и подумали. Я если на выходе не дождусь, то там Нюх дорогу покажет, - сказал Орех и развернувшись вышел слегка задев плечом дверной косяк.

– Вот видите Лукас Константинович, уже и образцы появляются, -улыбнулся Трофим.
– Вы, как я знаю, у нас по штатным обязательствам также проходите как полевой исследователь? Вот пожалуйста, удобный случай восстановить часть вашей коллекции.

– Как?
– опешил заметно побледневший Лукас, - Я в Зону?!
– он посмотрел на Лисова, ища поддержки, мол как этот наглец может мне, МНЕ предлагать такое.

– Ну конечно же вы, Лукас Константинович, больше некому. У нас с Бериком Капезовичем отгул, поскольку мы только сегодня вернулись из ночного и комбинезоны еще с дезинфекции наверное не проветрились, а у вас с Валентином Петровичем и инструмент в сборе и снаряжение сухое.

– Ну как же, Валентин Петрович, мы с вами можем выйти в Зону?
– ища поддержки у коллеги спросил Лукас, на лице которого проступили красноватые пятна.

– Правильно говорит Трофим Аристархович, - вмешался Лисов.
– Вы Лукас Константинович, так же как и Валентин Петрович получаете надбавку за полевые исследования связанные с риском, а в полевых исследованиях не участвуете, поэтому я как ваш непосредственный начальник, в виду стечения обстоятельств приказываю приступить к полевым исследованиям с целью забора образцов незамедлительно. В противном случае, мы привлечем других сотрудников из НИИ Ладога, которые уже третий месяц просят допустить их хотя бы к полевым работам. Вам понятно?

Никто не ожидал такого подхода от заведующего, обычно выбиравшего обтекаемые выражения, действия и формулировки. Лукас с пятнистого стал снова бледным. Трофим с удивлением смотрел на шефа.

– А как же лаборанты? Они что же не могут?
– затравленно спросил он.

– Они не имеют официального допуска к нашим полевым работам, кроме того они также как и Трофим Аристархович вернулись сегодня из ночного.

Лукас вскочил и хлопнул ладонью по столу.

– Хорошо!
– с вызовом сказал он.
– Но если со мной что-нибудь случиться это будет на вашей, Алексей Иванович и на его, - он указал пальцем на Трофима, - совести. Пойдемте, Валентин Петрович!

С этими словами он резким шагом двинулся на выход и постарался громко хлопнуть дверями, но к несчастью позади его уже догонял Валентин Петрович, и вместо грохота двери коридор огласил жалобный вскрик Петровича, получившего по лицу дверью. Трофим не скрываясь расхохотался вслед уходящим. Через секунду в проем так и не закрывшейся двери высунулось пунцовое лицо Лукаса, с небольшой пенкой слюней в уголках рта, которое беззвучно что-то шептало.

– Слабак!
– наконец выкрикнул Лукас брызнув слюной.