Янтарин

Шишканова Катерина Сергеевна

— Милли, дурочка, ты что с собой творишь?

— На себя посмотри, мартышка, — холодный палец прошёлся по профилю. — Тощая, грязная, дёрганая… впрочем, как всегда.

— Шутит! Она ещё шутит. Ты… куда папа смотрит?

— О да… ты уже у него побывала… — она усмехнулась. — Меня так дёргало, будто ты снова принялась колотить фамильные сервизы.

— Ну… я вправду разбила одну или две чашки.

— Семь. Меня дёрнуло раз семь, не меньше.

— А… э… думаю, ты меня не за этим сюда звала.

Милли

провела ладонью по растрепанным волосам, привычным жестом приглаживая их, словно так могла снять ершистость с девчонки.

— Это всё Таша. Не дёргайся. Меня от собственных чувств клинит, не усложняй мне задачу.

— Постараюсь.

— Она жива… я же просила не дёргаться! В последнее время она мучалась кошмарами. Она никому не говорила, но я всё равно знала — ей постоянно снился Диметрий. Каждую ночь к ней приходил.

Фелиша прикрыла глаза, сглотнула комок в горле.

— Дракон унёс Ташу живой и невредимой. И с тех пор не возвращался.

— Так просто? Почему он её уволок? Эти гады либо трескают человечину сразу, либо тягают её на своём горбу, как всадников, но Таша не феникс, чтоб драконы ей повиновались.

— Я не знаю. Дракон был здесь не просто так и долбил только лишь палац тоже не от нечего делать — возможно, ему было что-то нужно из него.

— Но ведь не Таша!

— А если она поняла, что именно?

…Веллерен смазанной молнией метнулся к застывшему мальчишке, вытолкнул его из-под стокилограммовой махины, рогами подсвечников вмазавшейся аккурат в то место, где они только что были, подхватил выпавший из ослабевших рук сколотый янтарный кулон…

Драконы не умеют чувствовать артефакты богов, иначе сняли бы венец Лиам ещё у капища, когда, обессиленная, она не могла даже толком говорить. Точно так же зелёная гадина долбила палац, уверенная, что владелец янтарной капельки отсиживается за его стенами. И в конце концов он туда таки заявился.

— Стой, ты куда?

— Милли, солнышко, прости, но мне нужно как следует взмылить одного конопатого типа за дверью.

— Фелиша…

— Ну чего?

— Твой отец… он… понимаешь… я знаю, ты постоянно злишься, что он не находит на тебя время… это не оттого, что он не любит тебя.

— Ты мне когда-то уже это говорила, — бесцветным голосом ответила Фелиша, замирая у двери. Она изо всех сил старалась сдерживаться, чтоб не калечить и без того расшатанные нервы беременной мачехи.

— Теперь ты стала фениксом и должна понять.

— Милли…

— Нет, постой. Она всегда уходила.

Фелиша замерла. Сердце гулко бухнулось о рёбра.

…она?..

— Твоя мать. Ты помнишь только обрывки, в которых она летала на Янтарине и совсем ничего из придворной жизни. И ты уже должна знать от своего дракона, как сильно она любила свободу. Слишком любила, больше всего остального. И пусть она всегда возвращалась,

она чересчур часто уходила и надолго пропадала. Не сжимай кулачки, я не говорю плохого. Просто ты очень на неё похожа, ты тоже будешь уходить и однажды так же можешь не успеть вернуться. А твой отец не хочет заново переживать потери… Извини, не злись на меня, я говорю лишь то, что чувствую. Ты же знаешь.

— Не знаю!

Вышибла пинком дверь и выскочила на свежий воздух.

— То есть КАК не нашёл кулон?! Таша ускакала с драконом вместо него, а ты НЕ НАШЁЛ кулон?!!

— Фелль, не надо…

— Архэлл, ты хороший и я очень ценю твоё мнение, но не вмешивайся, а? Это сугубо наши внутриродственные разборки. Завянь и уползи в туман на время.

Феликс в это время упорно отмалчивался, возясь с цветастыми шерстяными нитями, удобно устроившись на заросшей парковой лужайке недалеко от здоровенного старого карагача, каким-то чудом уцелевшего после налёта дракона.

— Так ты мне не ответил, — прорычала Фелиша, нависая над братом.

— Вообще-то ответил, но ты за разбрызгиванием слюны и желчи не расслышала, должно быть, — не отрываясь от процесса плетения нитей буркнул Феликс. Фелиша мимо воли залюбовалась — пальцы брата, проворные и быстрые, были способны на такие чудеса, о которых она и мечтать не смела. Что такого в умении кидаться ножом? Всего лишь пара недель упорных тренировок. А вот сплести элементарную косичку она так и не научилась. Цветастая плетёнка росла на глазах, обрастая мелкими перламутровыми бусинами. Наверняка для Милли плетёт, паршивец, мачеха любит такие фенечки… И она их любит, только в жизни не признается. — Я НЕ НАШЁЛ кулон. Облазил весь палац с парком, обнюхал каждый камешек и, представь себе, всё-таки ни-че-го-не-на-шёл, бестолочь.

— Что? Это кого ты бестолочью обозвал, болван?

Феликс вскочил. Фелиша сдула со лба отросшую чёлку, хрустнула пальцами.

— Ребят…

— Захлопнись!

— Завянь!

— Да я не об этом… слышите?..

Все трое замерли.

— Вон там, за кустами шиповника.

— Архэлл, стой, балда, погоди!

Нерреренец рванул сквозь кусты, оставив в руках Фелиши и Феликса безрукавку. Близнецы мрачно переглянулись и дёрнули следом.

— Ух ты…

— Угу, — синхронно вздохнули оба, подозрительно косясь на замершего Архэлла, вытаращенными глазами рассматривающего…

— Кто догадался в королевском парке устроить королевский склеп?

Феникс сидел на каменной стеле и упоённо долбал новую повязку. Единственное яркое пятно в серых мрачных надгробьях.

— Были изощрённые юмористы… А тебя правда в дрожь не бросает?

— А чего? Мрачновато, конечно, но вообще-то… хотя, пожалуй, ночью бы мимо не гулял, так, на всякий случай.