Янтарин
Шрифт:
— Дракон будет вместо Янтарина?
— Нилл!
— Родомир, это дракон! Он даже общаться с нами не умеет.
— Возможно, это мы не можем? — весело предложил Ферекрус. Лейм подняла на него смеющиеся глаза.
— В любом случае нас он понимает, — решила нимфа, — и брату своему передаст услышанное.
— А говорить всё равно буду я, — серые исполинские крылья расправились, заслоняя взошедшее уже солнце. — Вы все должны были почувствовать, как изменился этот мир. Наша сила истаивает. Подвластные нам земли и твари истребляются. Люди расселились слишком быстро и на законы
— А заодно и пошатнуло твою власть, — хихикнула наяда.
— Твою — тоже, — одёрнул кентавр. — И всех нас. Вспомните. Янтарин уже не в первый раз отсутствует на собрании, решая проблемы. С грифонами ли, драконами — не важно. Буквально на той неделе я отбил раненого единорога у кучки дикарей. Они даже не поняли, почему я отпустил смертельно раненое животное и не позволил добить его. И тем более — забрать рог, — всех присутствующих, кроме дракона, передёрнуло. — А по дороге сюда видел, как пожар выедает степной север. Вы все это видите. И не говорите, что не заметили, как упали наши силы. Нилл, ты слышишь всю землю — через ручьи, протоки, каналы. Скажи, что говорит тебе Мать Земля? Разве она не стенает, жалуясь на то, что люди, это обезьянье племя, наловчились перекрывать ей вены?
Наяда вздохнула, но промолчала. Все и так прекрасно знали. И могли добавить от себя.
— Они расстреляли моих девочек, — неожиданно тихо сказала Лейм и её сросшиеся на переносице брови надвинулись на потускневшие зелёные глаза. — Люди в лесу. Они выпустили по нам залп из таких стальных гнутых штуковин, похожих на луки. И стрелы в них были необычные — короткие и без оперения.
— Арбалеты, — неожиданно безрадостно сказал Ферекрус, сходя со своего луча и набрасывая на поникшие плечи девочки свой плащ. — Это изобретение людей. Как и многое другое.
— О да, — с чувством сказала Лейм, шмыгая носом. — И мне бы очень хотелось думать, что огонь всё же принёс им не Янтарин.
— Можешь быть спокойна, это не я, — вспышка пламени, повеяло запахом ночного костра. Мальчишка щёлкнул пальцами, сгоняя со своего луча примостившегося дракона. Чуть сощурил глаза необычного огненного цвета — словно бушующая лава в разломе вулкана — наверняка пробрался в голову к своему дракону, подзеркаливая недавний разговор. — О, так вы только начали.
Его волосы, ярко-охряные в лучах алой зари, разочарованно потускнели до насыщенно-рыжего. Сам он выглядел немногим старше Лейм. Только взгляд, слишком серьёзный для ребёнка, выдавал в нём нечеловеческую кровь.
— Мы как раз успели поплакаться друг другу в жилетки, — усмехнулся Ферекрус, возвращаясь на свой луч.
— Тогда всё в порядке. Не будем распыляться по пустякам. Нам нужно создать барьер от изменений. Что-то, что поможет сдержать исчезающую магию.
— Умом рехнулся, малец? Моя сила должна будет валяться в каком-то пыльном сундуке, лишь бы плохие люди ей ничего не сделали? Нам она дана не для того.
— Во-первых, Нилл, возрастом мы равны, сколько я помню, — юноша опять прищурился, но от этого его взгляда наяда ощутимо задымилась и стала испаряться, — огонь и воду создали одновременно, чтоб они не изничтожили Землю Мать. А во-вторых, мы не заберём
— А что будет дальше? — спросил молчавший доселе кентавр. — Заряженные амулеты — это сильное оружие. А ну как кто-то про них прознает? Как мы сможем их защитить? И что будет с нами после ритуала? Такого ещё никогда не делали.
Ферекрус, до этого времени задумчиво жевавший губы, щипнул себя за крыло, выдрав пук серых маховых перьев.
— Вот и узнаем, — морщась сказал он, разглядывая добытый материал. — В конце концов всегда можно подстраховаться. В нашем деле без круговой поруки нельзя. Лейм, ты со мной?
Нимфа достала из-за пояса болт, прилаживаемый на арбалеты — подобрала после той атаки в лесу. Даже не стальной — серебряный. Горько улыбнулась — за нежить приняли… Кровь сестёр она смыть смогла, но как иссушить пролитые по ним слёзы?
— Ещё бы!
— Родомир, тебе повезло больше всех из нас — твоё племя не пострадало, но ты ведь сам недавно вспоминал про единорога. Неужели ты считаешь, что на одном они остановятся?
Кентавр дёрнулся и опустил голову.
— Я согласен.
Янтарин перевёл взгляд на упрямо поджавшую губы наяду.
— Нилл, мне нужно напоминать про высушенную в Кулан-Таре реку? Кажется, это был твой дом до недавнего времени.
— Ребята, я действительно не считаю их злом, — почти жалобно пробормотала она. От прежней надменности не осталось и следа. — Они просто не знают законов, потому и вредят. Нужно всего лишь объяснить, они поймут.
— А никто и не говорит, что они глупцы, — заметил Ферекрус. — Не имея магической силы, в этом мире сложно прожить, а они умудрились не просто выжить, но и… хе… выжить ближайших соседей — тех же эльфов. И их слишком много. Люди теснят иные расы и те, исчезая, забывают нас.
— Так что же мы, просто будем смотреть, как они свинячат на наших землях, и спускать им это?
— Лейм, в тебе говорит злость за сестёр, но не все они такие. Недавно у старого вулкана я познакомился с одним мальчишкой, который приручил феникса, представляете? Обычный мальчик и огненная птица. И ожоги его не останавливают, если честно, я их и не нашёл; он даже со своими соплеменниками подрался, когда они хотели забить феникса камнями.
Нимфа фыркнула.
— Ты готов защищать любого убогого, пустившего умильные слюни на твоих птичек. Ещё скажи, что этот храбрец к дракону приглядывался.
— Он на нём летал, — бесстрастно подтвердил Янтарин, не мигая глядя на собеседницу. Лейм зашипела рассерженной кошкой.
— Дурак! Они истребляют нас, считают, что мы погань, нелюди. Конечно мы не люди, ещё б кто попытался причислить меня к сему презренному племени! Они вырезают моих оборотней, считают их недочеловеками, выбили всех твоих пегасов, Ферекрус, жгут твоим, Янтарин, огнём, твои, Родомир, земли. Нилл… разве не от этого стада существ отбивал тебя Янтарин год назад, когда они держали тебя в бочке из-под… напомни… из-под капусты? Или клюквы?