Янтарин

Шишканова Катерина Сергеевна

— А на меня-то ты чего так пялишься подозрительно? Я не знала, что этот кулон волшебный, иначе бы в жизни Филе не отдала. Меня тогда чуть инфаркт не посетил, когда на его карету Оникс напал!

— И час-сто ты видишь брата?

— Бывает. Но только на большом расстоянии. Когда мы поссорились в палаце, я не смогла его засечь, хотя точно знала, что эта пакость крутится поблизости.

— А твой брат? Он умеет чувс-ствовать?

— Я не знаю. Для него мир устроен иначе. Но он всегда знает, что со мной и где меня искать, если я в беде.

— Любопытно.

Ты знаеш-шь, что боги пользовалис-сь подобной ментальной с-связью? Передавать на рас-с-стояние мыс-сли они не могли, но вс-сегда являлис-сь в храм, ес-сли так было нужно, хотя и не договаривалис-сь заранее. И они чуяли, когда кто-то попадал в беду.

— Боги, — тихо повторила Фелиша, — я думала, они… другие.

— Какие?

— Ну… не такие бессильные, наверное. И не такие сварливые. Что-то более возвышенное и неземное.

Янтарин открыл оба глаза, какое-то время смотрел на распластавшуюся в форме морской звезды девчонку, уткнувшуюся носом в песок, ещё хранивший тепло солнечного дня.

— Знаеш-шь, Фелиш-шия, от того, что пес-сок когда-то переплавили в с-стекло, он не перес-стал быть пес-ском. — Дракон сквозь сжатые челюсти выпустил голубой язык пламени, влепившийся между его передних лап. Потом подцепил носом получившуюся вязкую кашу и отправил в озеро. От прикосновения с раскалённой массой вода зашипела. Янтарин лениво пошевелил хвостом, извлекая остывшее стекло, и шлёпнул его перед носом своей всадницы. Та высунула из песка нос и с любопытством уставилась на мутноватый стеклянный камень размером с кулак.

— Ты имеешь в виду, что боги когда-то были обычными смертными?

— Поч-щти. Боги жили, чтобы служить и защ-щищ-щать их, конечно они должны были понимать, что именно они защ-щищ-щают. Их пороки и слабос-сти — вс-сего лишь необходимый атрибут, печать с-силы. Чтобы не зазналис-сь час-сом. К тому же эта пятёрка в с-свою очередь поклонялас-сь иной с-силе… Той, что избрала их, — Янтарин хитро сощурился. — Не догадываеш-шьс-ся?

— Земля Мать, — осипшим голосом прошептала принцесса.

— О да. Она, родимая. Возможно, она и ес-сть бог, возможно, она с-сущес-ство иного порядка, возможно, её не с-сущес-ствует и вс-сё же она дала им с-сил.

— Тогда какой смысл? Почему именно эти пятеро? Что отличает их от других?

— Хороший вопрос-с. Их отличает бес-с-смертие. Не абс-солютное, конечно же, и проявлетс-ся оно уже после… ритуала. И вс-сё же при необходимос-сти, эти с-созданя удирали от с-смерти с-сотни лет. Они подчинили с-себе обс-стоятельс-ства, вс-сегда наперёд зная, куда идти не с-стоит или почему с-следует пос-ступить именно так. И эта с-спос-собнос-сть дейс-ствительно врождённая. За вс-сё время с-сущес-ствования этого мира повелителей с-случая проявилос-сь не так уж и много — так, по нес-сколько штук в каждом поколении. Этим прос-сто повезло оказатьс-ся в нужное время в нужном мес-сте. И те, в конечном с-счёте, потеряли с-свои с-спос-собнос-сти. Не оправдали ожиданий Матери.

— Жаль.

В том смысле, что я бы очень хотела пообщаться с таким, кто прогибает под себя весь мир. А ещё лучше — попробовать самой.

Принцесса мечтательно зажмурилась. Дракон оскалился в ухмылке.

— Ну, это прос-сто. Тебе вс-сего лишь надо найти Ключника, который взломает пос-следний артефакт, не принадлежащий ни одному из богов. — В нём подароч-щек для потомков — с-спос-собнос-сть ломать обс-стоятельс-ства.

— Который? — она мигом вскочила, готовая искать заветную бирюльку. Дракон хрюкнул. — Ну и сама догадаюсь, — принцесса зашевелила пальцами, в уме просчитывая названные артефакты и вспоминая те из них, что уже исчезли. Янтари, не мигая, следил за своим фениксом. Гельхен не обрадуется. А с другой стороны — он даже не феникс, чтобы решать судьбу Фелиши.

Поднялся, сверкнув в вечернем воздухе чешуёй. Шкура Пламеня горела тем же золотом, только более насыщенным. От её сияния до слёз резало глаза, а вот Янтарин… Его чешуя потухла и могла пылать лишь в Кулан-Таре. И всё же он был потомком первого дракона…

— Слушай…

— Да?

— Я… я говорила с Родомиром о Фелишии и её новом имени.

— Да?

— Я, конечно, понимаю, если ты возмутишься и всё такое…

— Ч-што уже с-случилос-сь?

Фелиша вздохнула.

— Всё то же. Моя мама.

Дракон склонился над фениксом и неожиданно лизнул девчонку тёплым шершавым языком по волосам.

— Ты права, я не зас-служил с-своё имя. Ты так ни разу и не наз-свала меня им.

— Чего ты улыбаешься? Уже подзеркалил, да?

— Да! — голос Гельхена. Драконьи губы даже не шевелились.

— Значит, Пламень?

— Я не зас-служил это имя. — Золотые глаза печально закрылись. — Оно не даётс-ся в наказание, только в награду.

Тёплая рука легла на золотую чешую. Дракон вздрогнул, но не отстранился, только сдавленно вздохнул, обдав прильнувшую девчонку жаром.

— Думаю, я свыкнусь.

— Ваше Высочество!

— Блин, встряла, — буркнула принцесса. — Такое ощущение, что Веллерен его специально на меня натаскивал.

Господин Хольт вышел на пляж в сопровождении Архэлла и нескольких своих молодцев. На плече одного из воинов болталась косуля. Дракон заинтересованно поднял морду.

— Пожалуй, с-стоит прис-смотреть за Матильдой, — задумчиво протянул Пламень. — Она с-сейчас-с голодная, опас-сная. Для кос-сули.

Развернул крылья и взлетел.

— Стой, подожди меня!

— Принцесса!

— Стой, ящерица треклятая!

Начальник охраны приближался. Принц взглянул на запаниковавшую девушку и, бросив что-то Хольту, направился в лагерь.

Дракон завис над головой принцессы, тяжело хлопая крыльями.

— Ну, так ты летиш-шь?

— Нашёл кузнечика. Садись.

— Заполз-сай, — перед девчонкой гупнулся драконий хвост. — Давай-давай, не верю, что ты не умееш-шь, хе-хе.

— Ваше Высочество, стойте!

— Да, щас!