Янтарная Цитадель (Драгоценный огонь - 1)
Шрифт:
Юноша обернулся, прищурившись.
– Антар великий... это, похоже, человек.
Фигурка, темная на фоне снега, с трудом пробиралась по заснеженному скату, проламывая наст и скатываясь в сугробы. Человек поднимался, шел, и падал, и поднимался снова, словно в отчаянной спешке.
– Он совсем обессилел, - заметила Танфия.
– Надо сказать Эльриллу.
Человек упал снова, раскинув руки, и в этот раз не поднялся.
Путешественники глядели на него. Танфия коснулась плеча
– Пойдем. Ему нужна помощь.
Пробираясь через сугробы, Танфия поняла, что Линден был прав. Снег таял днем и намерзал ночью. Весна приходила в горы поздно, но настал ее черед. Быть может, к Эстрею они смогут уйти.
Путник лежал в снегу, тяжело дыша и пытаясь встать. Одет он был во все черное - штаны, тяжелые башмаки, подбитую мехом накидку. Он был высок; длинные волосы цвета воронова крыла увязаны в косицу, чтобы не падать на сильное, почти уродливое скуластое лицо. на поясе его висел меч.
И он был человеком, не элиром.
– Кто он такой?
– прошептал Линден.
Танфия поняла, что он имел в виду - "враг ли этот человек?". Не отвечая, она окликнула лежащего:
– Эй! Все хорошо, вы дошли. Мы вам поможем.
Веки путника дрогнули. Он глянул на девушку, и облегченно кивнул, не в силах выговорить ни слова. Линден и Танфия помогли ему встать; он всем весом опирался на их плечи, так что все трое едва не скатились по косогору.
– Спасибо, - прохрипел незнакомец, когда все трое, пошатываясь, двинулись к Сребренхольму.
– Я добирался сюда много дней. Дальше идти сил нет.
– Все хорошо. Вы дошли.
– Вы знаете Эльрилла?
– Конечно, - отозвалась Танфия.
– Он за нами приглядывает.
– Но вы не шаэлаир...
– Вы тоже, - парировала она.
– Долго объяснять.
Пришлец слабо хохотнул.
– Еще бы.
– Я Танфия, а это Линден.
– А я друг Эльрилла, - ответил незнакомец.
– Меня зовут Элдарет.
Изомира не видела царя семь дней. Она обитала в царицыных палатах, не горничная, не компаньонка... скорее, поняла она вскоре, ручная зверушка.
Мабриана редко покидала свои чертоги. Каждый день, проснувшись, она принимала ванну и завтракала- все с помощью двух камеристок, прислуживавших также и Изомире, к полному смущению последней. Потом царица одевалась всегда безупречно и величаво; ее волосы и кружевные манжеты были серебряно-жестки. Но после этого царица впадала в некое беспамятство.
Она расхаживала по обширным чертогам, выглядывала из окон, могла часами стоять на балконах, невзирая на холод. От нее исходило ощущение бесполезной, неупотребимой силы. Изомире в ее присутствии было почти так же неловко, как и рядом с царем.
Девушке казалось уже, что она предпочла
На третий день, решив, что терять ей нечего, Изомира робко предложила почитать царице вслух. Мабриану эта мысль восхитила, и вскоре царица большую часть дня проводила, заключенная в раковину позлащенного трона, откинув голову и прикрыв от удовольствия глаза, покуда Имми до хрипоты читала ей повести, и романы, и предания Авентурии.
– Я так тоскую по внучке, Гелананфии, - обронила как-то раз Мабриана.
– Такая была славная девочка. Боюсь, что я с ней никогда уже не свижусь.
– Конечно, увидитесь, сударыня, - ответила Изомира.
– Я верю, что встречусь с любимым, что бы не случилось.
Личная жизнь Изомиры царицу трогала мало; Мабриана даже не поинтересовалась, откуда девушка родом.
– Когда Гелананфия была здесь, она приносила во дворец жизнь. Хорошо, что рядом есть хотя бы ты.
– Я вам ее напоминаю?
Царица рассмеялась.
– О нет! Ты на нее совсем не похожа! Она рослая, шумная, большая спорщица! Всегда они с Галемантом вздорили. А вот Гарнелис... Лицо ее враз окаменело.
– Гарнелис ее обожал.
Как случалось с ней по десять раз на дню, Изомира не знала, что сказать. Не пристало ей входить в доверие к высшему роду Авентурии. Что ответить?
– А я тоскую по маме, - прошептала она.
К изумлению девушки, Мабриана положила ей заботливую руку на плечо.
– По крайней мере, мы с тобою вместе.
Той ночью Изомира проснулась от тихих, неумолчных всхлипов, несущихся из царицыной спальни. Такое отчаяние звучало в голосе Мабрианы, что Изомира лежала не мигая, не осмеливаясь прервать ее плача. Но когда рыдания стали невыносимы, девушка поднялась и, пройдя через гостиную, осторожно заглянула в спальню царицы.
– Сударыня?
Мабриана стояла на коленях перед алтарем, где свечи и курящиеся благовония окружали изящную статуэтку Нефетер. Богиня бесстрастно взирала в пустоту, а царица склонялась перед ней, разметав по плечам нечесаные волосы.
– Что случилось?
Мабриана потянула девушку за руку, заставив преклонить колена рядом с собой. Стыда она не испытывала.
– А что не случилось?
– отозвалась она.
– Ты знаешь, каждая женщина возможная жрица? Мы говорим с богиней напрямую, ибо каждая из нас есть ее ипостась, она воплощается в нас, а мы в ней...
– Да, сударыня.
– Изомира тревожно взирала на нее.
– Как вы зовете богиню?
– Брейида, сударыня. И Нефения в ее девичьей ипостаси, и Маха - в ее...