Янтарные слезы Феникса
Шрифт:
И, между прочим, у меня есть причина. Масштабная, сверкающая, на грани ослепления, и, безусловно, баснословно дорогая причина.
Нет, мне, конечно, Инка рассказывала, что их семейка не бедствует, но чтобы настолько…
Особняк четы Фениксов был роскошным, и откровенно говоря, переполнял и так практически переливающуюся через край неуверенность в моей душе.
— Ты не говорил, что являешься наследником столь богатого рода, — прошипела зло, дабы быть услышанной только женихом, а не выпорхнувшей нас встречать прислугой.
— А ты не требовала справок о доходах, — немного наклонив голову и поглядев с эдаким веселым огоньком, выдвинул встречную претензию Рыжик. А после, откровенно наслаждаясь моей
— Не знаю, — ответила раздраженно, и все-таки благосклонно протянула недрогнувшую ладошку рыжему говоруну, чтобы он смог красиво и галантно вытянуть меня из, как выяснилось — убежища, — Но могу с уверенностью пообещать тебе, что утаивание сей информации тоже понижает твои шансы на выживание. Еще пару таких вскрытых секретов, и я за себя не ручаюсь, — угрозы пришлось выговаривать сквозь широко расползшиеся губы, пытающиеся изобразить счастливую улыбку, дабы окружающие, не дай боги, не заподозрили меня в желании подпортить жениху… Хоть что-нибудь, но подпортить.
— О, моя грозная и воинственная, обожаю выражение скорой расправы на твоем серьезном личике, — естественно, не проникся Рыжик, и залыбился совсем уж провокационно. — А вообще, ты меня сегодня балуешь, — выдал с наигранным одобрением, подталкивая меня по направлению к массивным дверям, больше напоминающим закрытый до поры до времени рот диковинной, но непременно зубастой зверушки. — То надругаться обещаешь, то и вовсе, как я понял — прикопать где-нибудь от большой любви.
— Рада, что ты у меня такой понятливый, — цежу, яростно посверкивая глазами, пытающимися посоперничать с яркостью фонарей, коих здесь множество, утомляющее в своем количестве. — Вот бы почаще в тебе сия черта проскальзывала, дабы твоя невеста не чувствовала себя так неловко в столь претенциозном месте, — добавляю обвинительно.
— Не наговаривай на себя, — лениво заметил расслабленный провокатор, дожидаясь пока дворецкий разогнется из "трех погибелей" и отворит сирину хозяину дверь. — Ты прекрасно владеешь собой. Да и нужный запал в твоей душе уже пылает ярко и неистово, так что, если честно, мне уже жаль родителей, Воительница…
— Так может, оградим их от незавидной участи, а? — вопросила практически умоляюще, потому что, несмотря на уверенность во мне Феникса, я таким похвастать не могла. Оттого и предприняла последнюю попытку к бегству, перед тем, как преодолею порог рыжиковского дома, и отступать станет окончательно поздно.
Мир глянул в ответ, ну очень красноречиво, и добил категоричным отказом:
— И не надейся.
В свою очередь, смиряясь, пожала плечами и тихонечко прошептала себе под нос:
— Попытаться стоило…
А дальше, влекомая женихом, все-таки вошла в холл особняка. Мило улыбаясь, позволила поухаживать за собой и забрать верхнюю одежду и так же мило вновь доверила руку ненаглядному, чтобы быть сопровожденной до места, где нас дожидались старшие Фениксы.
Таким местом оказалась круглая гостиная, обставленная дорого, но со вкусом. И, если честно, некоторые вещи весьма заинтересовали мой исследовательский ум, поскольку являлись древними, наполненными силой и сокрытыми в них тайнами. Практически заставила себя сфокусироваться не на деревянной маске, по концепции и рунической вязи, напоминающей мне украшение наглого песчаника, а на оборотнях, восседающих за гостеприимно обставленным яствами столом. Ну, просто в голове засел вполне логичный вопрос: "Откуда у них такая диковинка?" Ведь о культурном наследии Окаянного Владычества не так уж много сведений, потому как наши королевства только налаживают мирные отношения, после многих столетий отчужденности, если не сказать —
Но, как бы ни были любопытны вещи, а все ж таки живым нужно отдать дань предпочтения. Оттого я, сделав над собой усилие, перевела взор на собравшихся Фениксов старших.
Уф, определенно в комнате перебор с огненноволосыми гривами. Двое мужчин, вежливо приставших и застывших в приветствии, и одна утонченная сирона были на диво похожи друг на друга. И объединял их не только цвет волос, но и эдакая птичья суть, проглядывающая из умудренных возрастом глаз оборотней. Мне даже, несмотря на всю свою храбрость, специально заготовленную загодя, для сей встречи, стало под изучающими взглядами несколько не по себе. Однако уверенно поддерживающий меня Рыжик, который, думается мне, до последнего сомневался, как бы я не ринулась обратно, удерживал от опрометчивых, пусть и желанных глупостей. Потому оценивание своей персоны я перенесла достойно и едва подавила желание повернуться в разные стороны, дабы продемонстрировать публике черед моих "достатков" с разных ракурсов.
— А вот и мы, — эта фраза, проговоренная женихом столь радостно и счастливо, нашла на лицах "судей" живейший отклик, правда нельзя сказать, чтоб положительный…
— Видим, — холодно отрезал… видимо батенька ненаглядного. И вновь вернулся к разглядыванию меня.
Не стала тушеваться и ответила взаимностью пылкому интересу родителя Демира…
Еще не стар, красив и властен. И сын определенно походил больше на него, нежели на мать. Правда, расчетливость и привычку командовать всем, и вся Феникс не унаследовал, слава Творцу. Нет, правда, сложилось ощущение, будто сей сирон и тапками своими привык повелевать, чтоб те и думать не смели теряться.
Позволила коротенький выдох и подумала, что теперь более всеобъемно понимаю Инку и ее излишнее счастье, связанное с зачислением в академию. Ох, и не сладко ей здесь обиталось…
— Родная, — весьма фамильярно, для столь чопорного приема возвестил Демирин, обращаясь ко мне, — позволь представить тебе мою семью.
Очень хотелось буркнуть нечто на подобие: "А что, у меня есть выбор?" Однако я вновь превзошла себя. Ох, любимый, на какие жертвы иду ради совместного мирного будущего.
Судя по лукавому взгляду, не упускающему из вида перемены в моем настроении, Мир приблизительно догадывался, во что ему обойдется такая покладистость. Вот и прекрасно. Значит, можно стребовать еще больше, дабы не тешить лишний раз мужскую предусмотрительность, чай она не кошка, вымуркивающая ласку.
— СиронДэвайс, мой почтенный родитель, — и рыжиковский перст утыкается в грудь папеньки, не то указывая, не то предостерегая, чтоб отче не смел шалить. — Сирона Оливия, моя почтенная родительница, — и рука перенаправляется на стройную, серьезную женщину с уставшими, но такими знакомыми медовыми глазами.
Невольно почувствовала к ней если не симпатию, то благодарность за то, что сотворила такое языкастое и несносное чудо.
…— а это, — продолжает мой защитник, оглашать список имен, коих я и так давно успела выучить, загоревшаяся идеей стать невестой если не образцовой, то всяко удовлетворительной, — мой прародитель по отцовской линии сиронФирист.
Дедушка, значится, что ж…
Этот мужчина был мной воспринят более благосклонно, поскольку в тщательно отредактированном ложными эмоциями тоне любимого, я все-таки раскопала теплоту к главе семьи. Плюс, давно заметила — вспоминание родителей Фениксу дается тяжковато (и небез оснований, между прочим), зато о Фиристе и он, и Инка болтали легко. Да и упомянутый огненноволосый слегкой проседью мужчина взирал на меня без предвзятой неприязни, проросшей на порушенных планах касательно дальнейшей судьбы своего своенравного чада.