Янтарные слезы Феникса

Мозговая Екатерина

И рухнул этак лицом вниз, распластав руки на встречу ветру, и ласкающему полету.

Полет ласкал недолго. Меньше минуты. А после тело потонуло в шелках одеяла и подушки. Грозясь не выплыть. А хотелось ли? Определенно нет. И все из-за…

— Я одного не могу понять, — выдал Гархэ приглушенно, так и не удосужившись приподняться для разговора. — Как ты все-таки минуешь мои замки?

Казалось, пустующий номер должен замереть в неловкой тишине, печально констатировав, что постоялец его свихнулся. Сам с собой разговаривает.

Однако

раздавшийся через мгновение ироничный выпад, дал понять пространству — у демона душевных болезней нет. Как прочем и души. Или..?

— Ключами, — выдал глубокомысленно Феникс, облюбовав все тоже кресло.

Песчаник хмыкнул, оценив односложность колкости, но не сдался:

— Никакой ключ не сработает без толики демонической силы.

Демирин соглашаясь кивнул.

Нет, конечно, принц сего видеть никак не мог, ибо, несмотря на все знания и умения, третьим сакральным глазом, место которого у каждого, как водится — разное, так и не обзавелся. Но… Воображение ему на что?

— Значит, эта толика есть, — как маленькому пояснил на редкость дружелюбный Мир.

Это расстраивало. Салисен бы сейчас не отказался от хорошей драки. А-то запала хватило только на коридор.

— Причем, королевской крови, — добавил рарх, уже не особо интересуясь, кто там у оборотня в родословной путался с выходцами из обособленного Владычества.

— Это интересовало моего деда в последнюю очередь, — пренебрежительно дернул плечом гость и поменял ногу.

— Да-да, все исключительно по любви, — ответил демон желчно, сам не зная, отчего начинает злиться. А после решил перевести разговор в более его интересующее русло: — Что, пришел бить морду более удачливому конкуренту? — насколько возможно самодовольно выдал песчаник.

— Не больно ты похож на удачливого-то, — ухмыльнулся оборотень, не скрывая скептицизма.

— Опьянен от счастья, — невозмутимо молвил наследник Окаянного Владычества.

— Не знал, что счастье разит самогонкой. И где только так надрался?

— У вас очень гостеприимные таверны. Особенно тролльи, — добавил парень многозначительно. А затем устало, чувствуя как опьяняющий флер выпитого, под прессом чувств неразделенных, но таких настойчивых, сменяется пульсирующей болью в висках, серьезно спросил: — Значит, не поверил?

Вопрос был расплывчатым, однако суть его пернатый проныра понял верно. И вздохнул, этак вымученно, а далее не менее серьезно ответил:

— Моя невеста…

— Уже не твоя, — не без удовольствия подметил Гархэ, хоть и осознавал нелепость предположения.

Вместе они или не вместе, но выбор девчонка определенно сделала. И явно не в его Салисена пользу.

— Моя-моя, — без лишних сомнений, если не сказать пренебрежительно к попыткам его задеть, выдал огненный стихийник. И добавил: — Так вот, Лиани, девушка во всех смыслах достойная, однако же имеет существенный… скажем так — бзик.

Песчаный рарх фыркнул, пытаясь подавить в себе порыв одобрительно хохотнуть

и наперекор согласию, заметил:

— Кто не обожает недостатков своей любимой, тот не может сказать, что он воистину в нее влюблен.

— Так-то недостатки, — подчеркнул некую разницу невидимой, но жирной линией тона Демирин. — А я тебе толкую о неестественном желании защитить все и вся в ущерб собственному самосохранению. Согласись, разница есть.

Возразить на это принцу оказалось нечего. Водился за Фирсен такой грешок. Который по первости восхищает, а после начинает изрядно бесить. Слишком независимая, сильная, умная, упрямая, знающая чего хочет… Бесы. И почему перечисляя перечень сих черт, сердце начинает биться со скоростью сметающего все на своем пути урагана?

Когда ж его отпустит-то?

Нет, он и раньше увлекался женщинами, даже позволял себе легкие привязанности. Те были для него сродни книге. Интересной книге, которую хочется прочесть, и выполнив желаемое, какое-то время еще остается послевкусие и светлая печаль оттого, что история завершилась… Но никогда прежде Салисену не хотелось стать главным персонажем исписанных страниц чьей-то жизни.

И уж тем более демон не питал радости от общения с главным персонажем разыгравшегося действа.

— Что тебе нужно? — бросил резко и таки перевернувшись сел, едко добавив: — На этот раз?

— Откуда тебе известно предсказание ее судьбы?

Рарх болезненно скривился, осознав, что улыбку не осилит и иронично ответил:

— Ниоткуда.

И как не странно Демир поверил.

— Но оно известно ей, — не вопрошая, а очень даже утвердительно молвил Феникс и проницательно констатировал: — Не без твоей помощи.

Демон кивнул и подобрался, поскольку впервые с момента их презанимательной беседы, гость изволил выказать эмоции. И доброжелательности в них не было явно.

— Зачем? — в притворной отстраненности, поинтересовался Мир.

— Она попросила, — спокойно ответил песчаник очевидное. — Откуда мне было знать, что Лия воспримет все именно так?

Еще какое-то время парни не разрывали зрительного контакта и оба были готовы к тому, чтобы, подобно бойцовским псам вцепиться противнику в глотку, но…

Мальчишеская задетая гордыня вскоре истлела в очах молодых мужчин, и Демирин осознал — больше ему здесь делать нечего.

Однако вот так молчаливо откланяться демон не позволил, с интересом осведомившись:

— Что будешь делать дальше?

Конечно, парень мог проигнорировать вопрос, но не стал.

— Ты знаком с азартными играми нашего Союза? — начал он не совсем понятно. И договорил, не дожидаясь ответа. — Есть такая карточная игра "Соври мне. А я поверю". И правила ее знает хорошо не только Лианель.

Пламя поглотило гостя споро, со свойственной ей природной жадностью и неготовностью делиться, оставляя демона один на один с опустошающим голову пониманием — не заигрался бы. Ставка ведь высока.