Янычары

Сергеев Василий Иванович

Но меня – собственно, нас, творцов – интересует внутреннее состояние того человека, который делает изобретение. Вот стремян еще нет – вот человек смотрит на кожаные ремешки по сторонам седла, на свои затекшие, болящие от пользования этими ремешками ноги – и вот он придумывает заменить кожаное – бронзовым, мягкое – жестким. Как это произошло? И, главное, как сделать, чтобы это происходило снова и снова? Как научить человека делать изобретения? Как научить этому тебя?

Но чему – этому? Стремена уже изобретены. Я сам не знаю, что ты должен создать, воззвать из небытия, сотворить, – да будет на то воля Аллаха! Принеси то – не знаю, что? Я знаю одно: это должно болеть, и у тебя, и у тех, кто тебя окружает, подобно распухшим

ногам от неудачных стремян, – а потом ты что-то такое сделаешь, и боль пройдет, и у тебя, и у твоего народа. Это и будет открытием. И мы, суфии, придумали, как научить тебя этому. Загадками! Мы будем воспроизводить, искусственно создавать для тебя ситуацию, выйти из которой можно только при помощи изобретения, открытия. Эти открытия уже сделаны, но ведь ты об этом не знаешь. Так вот, будь добр, повтори их, заранее зная, что решение есть.

– А будут такие, у которых решения нет? – спросил Абдаллах.

– Такие будет тебе задавать сама жизнь, и искать эти решения ты будешь на тех тропках, по которым еще никто не проходил. Но ты с этой минуты никогда не будешь знать, есть у задачи решение или нет... Например, пригласит тебя султан и потребует создать новое оружие с такими-то тактико-техническими данными... а ты будешь думать, что это мы тебе задачку подбрасываем... Если ты будешь заранее знать, что решения нет, ты его можешь не найти именно поэтому. Видишь ли, человек легко сможет пройти, не упав, по узкой доске. Но положи эту же доску над пропастью (так, чтобы она не гнулась), – и человек, скорее всего, не решится даже стать на нее: его душа будет парализована страхом падения. Если он не профессиональный канатоходец. Но завяжи ему глаза и не говори, что доска проложена над пропастью – и он, скорее всего, пройдет по ней, нащупывая край ногой и ничего не боясь! Вот почему иногда не нужно говорить человеку всего...

Как то ни будь, но вот тебе первая задача: бочка. Ее нужно трижды наполнить доверху, ни разу не опорожняя. Тут решение есть! Думай! Я даю тебе на это три дня...

Уроки

...Бочку Абдаллах сумел «заполнить» без подсказок и указаний – словно осенило его что-то свыше, и он увидел в голове призрачную картинку: булыжники на дне, песок, между ними рыбы... Он тряхнул головой, чтобы отогнать глупое видение, – и вдруг понял, что в бочку, заполненную булыжниками, можно насыпать сколько влезет песку, а в этот последний – влить не одно ведро воды...

После этого он дорожил видениями – но ни чаще, ни понятнее они не стали...

Али был весьма удовлетворен успехами нового подопечного, но уже на второй вопрос Абдаллах ответить не смог. Нужно было найти быстрый и эффективный, такой, чтоб им можно было постоянно пользоваться в кузнице, способ отделить частички окалины, содержащие железо, от любой другой грязи и мусора.

– Ну, ну! – ободрил его Али, когда срок прошел, а ответ готов не был. – Была бы душа, а печали найдутся! Страшно не упасть, страшно не подняться. Я и не рассчитывал, что ты разгадаешь эту загадку. Ведь ты не знаком с камнем из Магнесии?

Абдаллах отрицательно закрутил головой.

– Ну, вот видишь! А мне его только что привезли, и это была вовсе не загадка, а реальное новшество: я не хочу терять тот металл, который каждый день искрами разлетается по всей кузнице! Ты уже мел пол?

– Я вывожу его раз в неделю, – указал Абдаллах на гору мусора за дверью кузницы.

– А ну, попробуем! – он завернул в чистое полотно большой угловатый красно-черный камень и поднес его к куче мусора...

Никогда, ни прежде, ни потом, не испытывал Абдаллах такого изумления, переходящего в трепет, как в тот день, увидев, как кусочки окалины и металла сами стали выползать из мусора и налипать на полотняный сверток...

– Это – лишь первое из чудес, связанных с этим камнем. Он незримыми нитями связан с Полярной

звездой, и если свободно подвесить его, всегда поворачивается к ней одной и той же стороной. За триста лет до хиджры китаец Ма Цзюнь установил на повозке человеческую фигурку, вделав в нее такой камень, и она всегда, в дождь и вьюгу, указывала рукой на север. Позже на морских кораблях стали ставить такой прибор: плавающая в масле в круглой коробочке черепаха не отводила мордочки от севера...

Второй «развивающий» вопрос отнял у воспитуемого и воспитателя не более пяти минут. «Как пропустить нить сквозь все витки улитки» – спросил Али, и Абдаллах тут же выпалил: «Привязать нить к муравью, а в вершине улитки пробить дырочку и помазать ее медом». Он просто заранее знал ответ... Но зато как долго они тогда говорили о способах сверления жемчуга и драгоценных камней, о морских моллюсках-камнеточцах, прогрызающих в мраморе и известняке берегов сложные извилистые каналы, о том, как можно тесать камень, и о том, как его ломают в каменоломнях с помощью разбухающих бревен... Сколько самых разных вещей легко и непринужденно были нанизаны на единую нить длинной беседы...

Почти тогда же Али отвел Абдаллаха в медресе (хоть заметно ближе было два мектеба ). Он буквально за руку ввел его в дарсхане , побеседовал с мюдеррисом (который одновременно был и муллой мечети, при которой работало медресе), заверил его, что мутевелли не будет возражать против нового ученика, и с того дня Абдаллах, заведя себе калам и чернильницу, через день, не считая пятницы, ходил учиться арабскому чтению – огласовкам фатха и дамма, – и письму – куфическому начертанию, почеркам несхи, магрит, талик... Аристотель и Гомер, доставшиеся от старика, у Абдаллаха были на греческом, и мюдеррис, знавший этот язык, заодно учил его и ему... Тюркскому языку учиться было не нужно: булгарин, Живко-Абдаллах знал его, здесь говорили на одном из вполне понятных диалектов ...

ШЕЙХИ ВОСТОКА

Махди

В восьмидесятых годах IX века имам Мухаммед, – восьмилетний озорной мальчик – таинственно исчез. Сторонники возведения исчезнувшего имама на престол халифов – имамиты – верят, что он вернется и утвердит на земле святую справедливость. Исна'ашария – «дюженники», наиболее популярный толк имамитов, – уверяют, что имамов всего 12 (в другой трактовке – 7), причем в это число входят великие пророки (Адам, Ной, Авраам, Моисей, Иса, Мухаммед). Этот мальчик – последний из пророков, и он должен вернуться перед днем Страшного суда. Имамиты назвали Мухаммеда Мунтазар (Ожидаемый), Махди (Ведомый [Аллахом]), Сахиб аз заман (Господин времени).

Сокрытый имам жив, ибо без него погибли бы и община имамитов, и все человечество, весь мир. Он умеет незримо выразить свою волю, передать свое решение через избранников-заместителей – векилей, т.е. «уполномоченных». «Ал-Хасан ибн Муса ан-Наубахти в фундаментальном манускрипте «Фирак аш-ши'а» во II веке хиджры писал, что если бы Земля на самом деле осталась без исчезнувшего имама, то она «погрузилась бы [в непроглядную тьму] вместе со всем, что [существует] на ней. И ни нам, ни одному из верующих не дозволено избирать имама по [своему] суждению и выбору... И имам лучше знает себя и свое время, чем мы».

Последний пророк – махди – придет накануне Страшного суда, когда Земля будет исполнена зла, лжи и неверия и на ней будет царить Даджжаль, искуситель людей, ныне прикованный к скале и охраняемый джиннами. Махди, один или вместе с Исой, уничтожит Даджжаля, обновит веру, установит на земле царство справедливости, силой вернет людей на путь Аллаха, возродит общину, живущую по законам ислама.

.g».D:\TEXT\FOENIX\JANUCH\19.BMP»;3.0»;3.0»;