Янычары
Шрифт:
Ерунда! Еще как возникает! Вест не раздумывая выключил бы его, вот только пульта нет под рукой.
Вест мотнул головою и метрах в тридцати, прямо перед собой увидел очередной радиобуй.
Черт! Радиомаяк находился в пределах досягаемости, но явно на гране фола. Мгновенно позабыв обо всем, Климук рванулся к нему, вкладывая в гребки всю силу. Впрочем, двадцать секунд — интервал порядочный.
Чтобы не потерять ни одного драгоценного мгновения, Вест хлопнул коммуникатором по бую синхронно с последним гребком. Тот возмущенно пикнул, но третью координату все-таки высветил. А таймер безмятежно зафиксировал,
Нет, с этим самобичеванием конкретно надо завязывать! А то с таким настроем далеко не уплывешь!
Вест с удовольствием бы сплюнул, накопившуюся во рту вязкую и горькую слюну, но для этого надо снять маску, что в функционирующем гидрокостюме проделать не так просто. Он ведь не понимает, что человеку всего лишь сплюнуть приспичило, тогда как нарушение герметичности — форс-мажор, опасность для жизни!
«И опять мысли в раскорячку,+ и все не о том! Соберись же!»
Вест сцепил зубы, прикинул по коммуникатору расстояние, направление и попытался войти в рабочий ритм. На какое-то время это ему даже удалось. Но монотонность движений, как любая механическая работа, как перестук колес поезда, имеют свойство убаюкивать. То бишь, отключать контроль сознания и высвобождать то, что у каждого спрятано под броней разума.
Рефлексия и угрызения совести — ужасная вещь. Не зря говорится, что так запугать человека, как он может сделать это сам с помощью разыгравшегося воображения, не удавалось еще ни одному палачу. Да чего там говорят… Только вдумайтесь в само звучание «угрызения»! То есть, грызет зараза, точит, как шашель дерево. Без устали, добираясь до самого нутра.
Вест даже застонал.
«Да что ж такое?! Когда все это закончится?!»
Он никому ничего плохого не делал! В том, что случилось с Тоней нет его вины! И все! Все!
— Да пошли вы в задницу! — от избытка эмоций последнюю фразу Климук даже вслух произнес. Но, увы, как не злись, как не ругайся — а от самого себя никуда не уйдешь, и посылать не стоит.
От еще большего расстройства и выбора слов из списка нецензурных, парня спасло время.
Пока, то да се, Вест и не заметил, как оказался в зоне очередного радиомаяка. Причем, вышел к нему на удивление точно. И когда буй показался на поверхности, Весту оставалось только протянуть коммуникатор, для получения четвертой точки маршрута. Она находилась точно в противоположном направлении. Видимо, с целью экономии оборудования, устроители заплыва решили просто погонять курсанта между двумя маяками.
Это упрощало задачу, но не улучшало ситуации. С расшалившимся воображением надо было что-то срочно делать!
И тут Вест вспомнил о подарке старшины Змея — той самой ангельской булавке.
На потерю ориентации в пространстве, как и на судорогу мышц, раздрай мысли походил мало, но — тем не менее, какая-то общность ощущалась. Организм функционировал с перебоями…
Вест лег на спину и подтянул к груди левую ногу. Именно на кончик ласты он исхитрился пристегнуть булавку. Любое другое место было бы слишком заметно, или — (после натягивания костюма) недоступно.
Теперь главное было снять ее так, чтобы миниатюрная вещица не выскользнула с затянутых в прорезиненную ткань рук.
Стоп! А зачем булавку вытаскивать?
Ну, насчет всех Вест конечно же погорячился. Для начала хватит и одного. Но уж без жалости к себе любимому. Колоть, так колоть.
— Блин! Это же больно!..
Острие булавки в неловких руках Веста сработало как настоящее жало. Хорошо, что не вытаскивал. По совокупности ощущений — выронил бы наверняка.
Вест подождал несколько секунд, прислушиваясь к себе, и с облегчением понял — древнее средство или способ подействовали. Голова очистилась от лишнего груза и тут же напомнила, что время не стоит на месте. И даже ради столь важного эксперимента никто не останавливал хронометр. Надо плыть. Причем, быстро!
И все же Вест разрешил себе истратить еще пару секунд. Надо было застегнуть булавку. Потерять такую ценную вещь он не хотел.
Климук обратную процедуру проделал ловчее, хоть и укололся при этом повторно. Но, совсем чуть-чуть. Можно было и внимания не обращать, если б не море.
В тот самый миг, когда Вест ощутил второй укол, оно ожило!
Это никак не проявлялось внешне, а вот на эмоциональном уровне Вест понял, что оно его узнало и очень обрадовалось. Почти как в то утро, когда он пошел купаться вместе с незнакомым офицером. Только сейчас оно больше не лежало поодаль в уголке, а напоминало радостно приплясывающего вокруг и виляющего хвостом пса. Пса большого, сильного, готового убивать врагов, но души не чающего в своем друге и хозяине. Причем, именно в таком порядке.
— Этого мне только не хватало!
Вест сердито хлопнул ладонью по воде.
— Не до тебя сейчас!
О том, что время на исходе, а плыть еще почти целый километр (вот уж завозился!), Климук только подумал, но море его поняло. Тот самый огромный пес, не обиделся, а подставил спину и понес Веста туда, где вот-вот должен был вынырнуть очередной буй.
Вест никогда не плавал на дельфине, только видел в кино, но примерно так себе это и представлял. Под его грудью и животом, сквозь ткань гидрокостюма ощущалось что-то очень большое. Не такое огромное, чтоб испугать, но достаточно сильное, чтоб нести на себе человека со скоростью торпедного катера…
— Тише…
Это может показаться неправдоподобным, но Климук подумал не о странностях, происходящих с ним, а о том — как все это выглядит со стороны. Потому как курсант, несущийся словно глиссер по морской глади, не мог не обратить на себя внимание членов комиссии. А Весту совершенно не хотелось отвечать на лишние вопросы. И особенно те, которые можно увязать воедино с несчастным случаем, произошедшим с Антониной Мухиной.
И море, похоже, приняло его тревогу. Скорость передвижения резко упала и дальше держалась на уровне показателей вполне посильных тренированному пловцу. Впрочем, надобность в излишней поспешности отпала сама собой. Тот первый рывок настолько приблизил Веста к точке рандеву, что он уже и вполне мог управиться собственными силами. Но, поскольку, море продолжало выполнять роль извозчика, парень расслабился, вытянул вперед руки с коммуникатором, и позволил течению нести себя.