Японская война 1904. Книга третья
Шрифт:
— Ах-ш! — выдохнул мой напарник, когда я сделал широченный разрез.
По восьмому межреберью от нижнего угла правой лопатки и до пупка. Теперь, наконец-то можно было удалить поврежденную часть печени, почистить рану и как можно быстрее ушить. Для этого использовался шов Кузнева-Пенского. Сквозной, восьмиобразный — его изобрели, кстати, буквально за десять лет до этой войны. И несмотря на свой возраст он оставался актуален даже в мое время. Конечно, с доработками, но сама суть та же.
— В чем главная проблема резекции печени? — я говорил и шил. — В том, что пациент теряет много крови. И мы решили это, пережав лишние сосуды выше и ниже печени. Также пациент может
Тут лично я бы предпочел, чтобы под рукой был тюбик медицинского клея, но его изобретут только во время Второй Мировой войны. Так что пойдем более естественным путем.
— Берем пластинки фасции, — я использовал кусочки плотной соединительной ткани, которые раньше покрывали отрезанную часть печени, — и закрепляем их в краях раны. Так давление шва будет идти на них, а не на саму печень.
Тут я заметил, что мой помощник давно ничего не комментирует. Поднял на него взгляд на мгновение — он никуда не делся, просто полностью сосредоточился на операции и наркозе. Еще десять минут ушло на послойное ушивание остальных поврежденных тканей и, наконец, я позволил себе сделать шаг назад, стянуть стерильную маску Хантера и вытереть пот со лба. Да, ассистенты мне бы не помешали, но из-за стрельбы и взрывов большинство врачей и сестер были отведены в безопасное место.
— Рану держать открытой, не мешать выходить лишним жидкостям, следить за гноем и обрабатывать карболкой. Справитесь? — посмотрел я на доктора.
— Да, — тот кивнул, немного растерянно, кажется, до конца не веря в то, что именно мы сделали.
— Если будут вопросы, найдите меня. И я на всякий случай оставлю у вас одного из своих, кто умеет работать с ранами, как у нас принято. Короленко? — я посмотрел на вымотанного фельдшера. — Задержитесь тут. А к вечеру Слащев пришлет вам замену.
— Есть, ваше высокоблагородие, — выпалил тот.
— Подождите… — остановил меня мой недавний помощник. — Но как вас зовут? То, что вы сделали, это невероятно.
— Меня зовут полковник Макаров, — я понял, что молча уйти было бы неправильно. — Скоро вся информация о моих операциях будет подготовлена для печати. Надеюсь, кому-то это сможет помочь. Пусть не сразу на хирургическом столе, но хотя бы в мыслях о том, что возможно, а что нет.
— Мне-то уж точно поможет, — мой помощник почесал затылок, и стало окончательно понятно, что он действительно очень молод. — Честно, не ожидал от армейского офицера такого… — он обвел операционную широким жестом.
— А вас как зовут? — я невольно улыбнулся, захваченный чужим энтузиазмом. Кем бы ни был этот неизвестный студент, может быть, я смогу помочь ему чего-то добиться в будущем. С его-то желанием и храбростью — такие люди точно пригодятся стране.
— Николай! — представился мой помощник. — Николай Нилович Бурденко. Служил сначала в летучем санитарном отряде, но под Вафангоу задело, и вот временно перевели в госпиталь и закрепляют то за одним, то за другим стационаром…
Парень еще рассказывал, как вернется на фронт, где так много интересных случаев и практики, с которыми он теперь точно сможет сдать экзамены на полноценного врача. А там и продолжить исследования, начатые еще академиком Павловым. Я же думал о будущем этого человека. Русско-японская — это ведь не единственная война для Бурденко. На Первую Мировую он тоже поедет добровольцем, а на Второй Мировой,
И мы с ними вместе оперируем. Как он сказал в самом начале — невероятно.
— Если будут проблемы с возвращением в боевые части, — предложил я, — имейте в виду, во 2-м Сибирском такого храброго молодого врача примут с распростертыми объятиями.
Между делом мы закончили мыть руки после операции и теперь смогли их крепко пожать друг другу. Я еще раз улыбнулся новому знакомому, а потом, подобрав сброшенный ранее мундир, медленно двинулся на свежий воздух. Судя по часам на выходе, с момента начала операции прошло чуть больше часа. При этом следов недавнего боя в городе уже почти не было. Конечно, у случайного прохожего могли бы возникнуть вопросы, что же тут делает так много солдат. Зато никаких тел, даже никакой крови и мусора. А его тоже было изрядно, особенно чуть дальше, там, где мы использовали пушку.
Я огляделся в поисках Витте — тот ведь обещал, что меня дождутся. Но сам министр финансов и не подумал задерживаться. Задав пару вопросов солдатам из охранения, я узнал, что тот уехал почти через пару минут, как я скрылся в операционной. И к чему тогда было его обещание? Или… Он ведь не обещал, что будет ждать сам. Я как раз заметил, что ко мне бежит один из секретарей, которого я видел рядом с Плеве. Значит, я интересен министру внутренних дел, а Витте просто играет в какую-то свою игру…
— Полковник, — молодой парень в гражданском мундире вежливо поклонился мне. — Вячеслав Константинович просил вас подойти, как вы закончите. И ваши люди уже у него, можете не волноваться.
— Мои люди?
— Казуэ и Сайго Такамори, которые и заметили нападение.
Все мысли об играх и хитрых планах министра финансов разом исчезли без следа. Значит, мне не показалось, и я действительно видел перестреливающихся с бомбистами японскую шпионку и того раненого офицера. Брат и сестра. И оба из мятежного рода Такамори. Интересно, конечно, но на что они рассчитывают, представляясь моими людьми?
Большое путешествие начинается с одной главы… Вот мы и начали!
Продолжение завтра.
Будем благодарны за лайки, поддержку и теплые слова. Это очень приятно и заодно помогает сделать так, чтобы книгу заметили новые читатели.
Глава 2
Смотрю на японцев. Парень как будто искренне рад моему появлению, девушка в итоге отводит взгляд.
— Добрый день, полковник, — Плеве, поднимаясь из-за стола, тут же перехватил инициативу и пожал мне руку. — Спасибо еще раз за то, что так вовремя вмешались. Боюсь, без вас и ваших помощников все могло бы закончиться гораздо хуже.
Я как раз закончил осматривать чью-то лавку, временно переоборудованную под полевой штаб министра внутренних дел. И где почему-то не было никого кроме нас четверых. Плеве что, решил, будто после нападения стал бессмертным?
— Прошу прощения, — не очень хочется сознаваться, что ты хуже, чем тебя считают, — но эти двое не работают на меня. И, может, позвать вашу охрану?
— Не надо. Я знаю, — Плеве улыбнулся. — И было бы крайне неправильно говорить, что вы совсем не имеете отношения к этой парочке. Одна — пленница, второй даже в солдаты пробился. Тем не менее, то, что они оказались в нужное время в нужном месте и, главное, приняли правильное решение — это только их заслуга.