Японский солдат
Шрифт:
Так взывал командир полка к Такано и другим офицерам. Теперь, если Япония капитулирует, приняв условия Потсдамской декларации, думал Такано, в самом деле, как они смогут оправдать себя перед сотнями тысяч душ героев, погибших славной смертью на огромных просторах Азии и Тихого океана? Да и мыслимо ли, чтобы ставка верховного командования добровольно капитулировала? Даже если ослабнет воинский дух, расшатается дисциплина в войсках и станет невозможным контроль из центра, даже если армия и страна будут охвачены смятением, командование не сложит оружия. Даже если случится самое худшее - противник высадится на Японские острова, - и то потребуется по крайней мере несколько лет, чтобы заставить страну
– О чем там они говорят, в этом Обществе новой жизни?
– спросил однажды Такано у Есимуры, когда тот вернулся с собрания. Был уже одиннадцатый час, все забрались в постели, но еще не спали. Раскладушки Такано и Есимуры стояли рядом.
– Я только раза два или три был на собраниях, - сказал Есимура. Он снял красную одежду и остался в нижнем белье.
– Еще как следует не разобрался, однако разговоры они ведут интересные. Я сроду такого не слыхивал! Почему бы и вам, господин фельдфебель, не пойти к ним, хотя бы для того, чтобы время убить.
Собрания Общества новой жизни проходили в лагерной канцелярии. Приходило человек тринадцать пленных, они усаживались на деревянные лавки у длинного грубо сколоченного стола, над которым свисала лампочка без плафона, и с восьми до десяти часов вечера обсуждали свои проблемы. Есимура обычно молча сидел в сторонке на краешке скамьи и слушал.
– Вы, наверно, знаете поручика Татибану? Так вот, сегодня он поспорил с Кубо, - сказал Есимура.
– Это какой Татибана? Не тот ли робкий поручик из полевой артиллерии?
– Он самый. Татибана, видимо, тоже прочитал «Записки пленного».
И Есимура рассказал, как это все произошло. Еще до того, как началось собрание, Татибана сказал Кубо:
– У меня такое впечатление, что вы, Кубо-сан, оцениваете события не с позиций японской армии, а с позиций союзников. Я тоже считаю, что порядки в японской армии недемократичны, жестоки, у нас совсем не ценят человеческую жизнь, и вы приводите много тому примеров. Это действительно так. Однако вы утверждаете, что великая восточноазиатская война с самого начала была войной несправедливой и, чем скорее капитулирует Япония, тем лучше. Вот тут я не могу с вами согласиться. Мне кажется, вы следуете пословице: «Прав тот, кто победил».
Татибана посмотрел на Кубо, сидящего напротив, и взгляд его был холоден и тверд.
Поручику Татибане было всего двадцать четыре года, в армию он попал сразу же после окончания сельскохозяйственной школы, круглое лицо его было совсем еще мальчишеским. В лагере поручик уже старожил. Когда он раздевался, на правом плече, у ключицы, был заметен длинный шрам. Говорят, он был тяжело ранен осколком, потерял сознание - так его захватили в плен. На собрания Общества новой жизни Татибана стал ходить недавно.
– Вы так думаете?
– Кубо смущенно почесал в затылке.
– По правде говоря, многие критикуют меня именно за это. Вопрос этот трудный, и я просто выразил свое субъективное мнение, не собираясь навязывать его никому, но, видимо, некоторые поняли меня превратно. Значит, вы, Татибана-сан, не признаете, что великая восточноазиатская война - война агрессивная? Я пишу, что создание великой восточноазиатской сферы взаимного процветания - обман, на самом деле Япония намеревалась стать «лидером Восточной Азии», вытеснить Соединенные Штаты и западноевропейские державы. Иными словами, вести войну с целью установить господство над азиатскими странами, а это и есть агрессия.
– Нет, - раздраженно возразил Татибана, выпрямляясь, - я думаю, определение «агрессия» здесь совсем не подходит. Стать «лидером Восточной Азии» означает быть хозяином в Восточной
– Гм… - Кубо с сожалением смотрел на Татибану.
– Для того чтобы государство развивалось и укреплялось, ему нужны обширные колонии, - продолжал Татибана.
– Сейчас белые, и прежде всего англосаксы, господствуют в Азии, да и не только в Азии - во всем мире. Что же тут плохого, если наша страна вытеснит белых и станет лидером на Азиатском материке. Говорить, что это противозаконно, - значит стоять на точке зрения союзников. Япония, так же как и Англия, маленькая островная страна. После реставрации Мэйдзи{14} она стала расти и развиваться, захватила Тайвань, Корою, Маньчжурию. Так ведь? Затем простерла руку на континентальный Китай и, наконец, вступила в противоборство с Англией и Соединенными Штатами и… потерпела поражение. Наши правители недооценили противника, полагаясь на нелепый принцип, что можно победить только «верой в победу». Однако, если следовать вашей логике, выходит, что укрепление государственной мощи Японии после переворота Мэйдзи плохо уже само по себе. Так что ли? Значит, «волосатым» все дозволено, а нам ничего.
Есимура считал, что Такано полностью разделяет мнение Татибаны, да и сам Есимура так же понимал цели великой восточноазиатской войны, поэтому он без запинки пересказал все Такано.
– Ну и что же Кубо?
– холодно спросил его Такано.
– А я все еще в толк не возьму, куда он клонит. Ответил что-то вроде: никто, мол, не считает, что японцам запрещено укреплять мощь своего государства, но говорить так, как говорит Татибана, все равно что утверждать: «Другие грабят, значит, и нам дозволено».
Они помолчали.
– Да болтать что угодно можно, - резко бросил Такано.
– Просто этот Кубо стоит на точке зрения противника. Сдался в плен, а теперь изворачивается, пытается как-то оправдаться.
– А я все же хочу послушать его доводы. Здесь все равно заняться больше нечем. Не желаете ли и вы, господин фельдфебель?
– Нет уж, меня увольте!
– отрезал Такано и повернулся на другой бок, показывая, что разговор окончен.
Есимуре ничего не оставалось, как тоже лечь в постель. Он был огорчен; не смог он толком объяснить Такано, что хотел сказать Кубо. Но он не сумел сделать этого еще и потому, что проблема, выдвинутая Татибаной, так и не стала предметом обсуждения на собрании и Есимура не услышал возражений Кубо. Председатель заседания Нэгиси заявил, что хотел бы вести занятие по намеченному плану, а не возвращаться снова к вопросу, который обсуждали уже много раз. Судя по всему, те же самые мысли по поводу оценки войны в записках Кубо возникли не у одного Татибаны, и все это уже обсуждалось в Обществе новой жизни. К тому же этот вопрос в конце концов непременно выливался в какие-то общие проблемы, например: «Что такое развитие государства?», «Что такое государство, демократия, милитаризм?» и прочее. И было решено рассмотреть их по порядку. Два предыдущих собрания, на которых присутствовал Есимура, были посвящены уставной дисциплине в японской армии, которая в конечном счете держалась на солдатах второго года службы - натерпевшись мучений за год пребывания в армии, они все свое недовольство переносили затем на новобранцев. Однако даже солдаты первого года службы считали себя стоящими выше, чем так называемые «шпаки». Сегодня на занятиях как раз и обсуждали это странное понятие «шпаки», которое утвердилось почему-то за всеми людьми, бывшими вне армии.