Яркими красками по небу
Шрифт:
***
Подписи свидетелей. Не дрогнула и у Него рука, верша, подтверждая нашу общую жуть.
Взор мне в очи.
Едкое, словно скрежет металла:
– Надеюсь, ты довольна, - гаркнул на меня, едва вновь стал плечом к плечу с женихом.
– Еще как, - лживо смеюсь, а сама… будто лезвие глотаю.
– А теперь можете обменяться кольцами, - живо протягивает Арина нам блюдце с подушечкой и золотыми клятвами на ней.
Выставляю руку Киселеву, а сама не в силах сдержаться - и
Долго, жутко сверлит меня взглядом Он, не моргая, а затем вдруг дрогнули его губы. Но тихо, отчего только по устам прочитать было можно:
– Я тебя убью.
Коварно, победно ухмыляюсь.
– Жду, - отвечаю тем же.
А вот и моя очередь – смело ухватить кольцо… и довольная, счастливая… любым исходом (просто ненависть, или, реально, смерть: а так или иначе… скоро бомбанет - и ничего прежнего не останется;
даже этого… чертового цирка)
…надеть золотое ярмо на палец своему мужу.
– Можете поцеловать невесту.
Со всей страстью, со всей ненавистью к Кузнецову, со всей любовью, что когда-то жила… да и живет, теплится еще во мне к нему – целую своего Киселева, ничего уже не стыдясь.
Счастливые вскрики, поздравления, плач.
И едва оторвалась от губ мужа, как тут же вновь взгляд на своего Тирана.
– Ты сам меня ему отдал, - решаюсь на слова под шум переполоха. – Так что после того, как убьешь меня, не забудь прикончить и себя.
– Лесь! – вдруг дернулся ко мне Артем. Не сразу осознала – подхватил на руки. Шаги на выход.
Не оборачиваюсь уже. Мигом обхватила Киселева за шею и ласково, «любя» поцеловала в губы.
Глава 16. Чистилище
Глава 16. Чистилище
***
И если почти все были за традиционный ресторан, то я категорически заявила, приказала Киселеву:
– Баня. И только баня.
Если где и смогу дожать Кузнецова, вызвать на откровенный разговор – то только там. Ибо, хоть ставка шла на Фирсова… чуйка, вера же у меня внутри… теплилась лишь относительно Бори.
***
В общем, пока я боялась… что Кузнецов сорвется с крючка и сбежит, так и не доехав с нами до заветного места, он вовсе меня переиграл. Когда прикатили – нас уже на входе ожидала целая толпа… гостей и «поклонников». И вместо маленького банкета, наш «Шафер» нам закатил целую гулянку. Кого только здесь не оказалось: и Еремов, и теть Тома, и даже начальник Фирсова, да прочие… «влиятельные» люди. Был среди гостей и еще кто-то. Кто пусть и не носил погоны, и не занимал высокие посты, однако значил для меня намного больше, чем все они вместе взятые.
Сиськастая. Этот с*кин сын приволок и ее сюда. Так что горечь если и была у нашего свидетеля на душе, то тут же топилась в сладострастии огромных «сисек». И пока невеста с женихом тонули в засосах под крики «горько», «некоторые» тоже не унывали, не сдерживались в тяге – умело вторили нам. Вторили? По-моему, это нам впору было им аплодировать, а
А вот и очередной тост уже в хлам пьяного Шафера:
– Ну, что ж… Выпьем же опять за наших дорогих Лесю и Артема! Желаю вам всего самого хорошего, опять-таки, любви до гроба, честности и взаимопонимания в семье, доверия и верности… Здоровья… чтоб оно не подкачало, когда понадобится… Ну и… конечно, - очередное шатание флигеля, который, казалось, едва ли уже мог толково держать рюмку в руках, - детишек побольше, да поумнее… Не забывайте нас… Приглашайте еще на ваши праздники. Нам всем будет… оч-чень приятно вас еще не раз увидеть. Порадоваться за столь «удивительный, достойный», да, где каждый достойный друг друга, союз. ГОРЬКО!
Залпом - и вмиг ухватил силой свою белобрысую выдру, подняв с места. Не дожидаясь уже нас – тотчас впился силой, грубостью ей в губы, буквально, желая сожрать ее.
Живо отворачиваюсь я, давясь злостью. Тотчас хватает в объятия и меня Киселев – притягивает к себе. Жаркий поцелуй с языком… отчего в жилах – враз очередной взрыв дурмана алкоголя, сплетенного с болью и ненавистью… ко всему живому, и в первую очередь - к самой себе, разрывая, распекая, накаляя меня… до бела.
– Так, а плясать когда будем? – возмущенно вдруг рявкнул Кузнецов, отчего вынужденно оторвались мы друг от друга (с женихом).
– Борь, тебе только плясать осталось, - взволнованно прошептала Тамара.
– А че? – искренне удивился и поморщился.
Мигом, молча, срываюсь из-за стола я. Схватила пачку сигарет, зажигалку – и на выход.
Не так курить, как просто убраться от этого безумия.
Не так я всё это представляла. Да и вообще, смутно всё представляла. Но Сиськастая вовсе все карты путает. Как наедине остаться, как вновь разговор завести про Киселя, как «сторговаться»?
С*ка… уже на всё идешь, чтоб спасти его шкуру. На всё – а судьба только рачительнее задницей поворачивается.
Скрипнула дверь.
Вот, б***ь. Лишь бы не Боря – сейчас я точно не готова к разговору. Даже если сама только что подобное хотела, не сейчас.
Но внезапно подошел кто-то и обнял меня со спины за плечи. Губы к уху… Дюжий аромат алкоголя, сигарет вмиг волной ударили в меня, только запах… настолько был пропитанный чем-то важным, чем-то сердцу дорогим, что только и пошла голова кругом от счастья.
– Леська! Леська моя! Ле-сень-ка! – вдруг заговорил Кузнецов. Резво отстранился, ухватил за руку и силой обернул меня к себе лицом. – У-ух, змеюка! – напор и повалил на стену. Стою, сверлю его взглядом, а чувств не выказываю: ни страха, ни жажды. Глаза только удивленно пучу. Вмиг обвился руками вокруг шеи. Приблизился губами своими к моим. Жарким, ядовитым шепотом: – Всё смалишь, паскуда!