Яркими красками по небу
Шрифт:
– Ну-ну. Работает он.
– А как? Вон сколько бумаг, - кивает головой в сторону своего стола.
Не обращаю внимания.
– Ты мне тут зубы не заговаривай-то!
Вдруг звонок, запищал телефон. Силой отодвигает меня, заставляет с себя слезть. Подчиняюсь.
Поправить платье, пройтись по кабинету.
Схватил аппарат – встал с кресла, шаги вперед-назад.
«Да,
Вдруг подошел к полкам – и стал перебирать папки. Стоит, молчит, лишь иногда угукает своему собеседнику.
Тотчас ловлю момент – покорности, неловкости и стесненности. Прорываюсь наперед, замираю между ним и стеллажами. Стоит, покорно сверлит меня взглядом. Вмиг хватаю его свободную руку и кладу себе на грудь – поддается, слегка сжимает вожделенное, на устах враз проступила сладкая, довольная ухмылка. Невольно на мгновение зажмурился. Но вновь собеседник потребовал от него участия – а потому вздрогнул, прокашлялся.
Быстро, коротко, осиплым голосом ответил. В момент оторвался от меня, опять полез к (открытой уже) папке, перелистал некоторые документы, а затем снова взор обрушил на меня, будто... санкционируя продолжить дерзкое безумие.
Коварно ухмыляюсь. В момент хватаю его руку – поддается, вот только теперь засовываю ее себе под платье и укладываю на ягодицы. Принимает игру – сильнее прибивает меня к себе, прижимает и властно, охапкой, впивается, хватает меня за предложенное место, учиняя дозволенный загул. Но секунды, короткие движения – и нечто невероятное, вопиющее для себя осознает – глаза округлились, а вдохи забыли свой ритм.
Нервически сглотнул.
– Черт, Лёх… й-я тебе потом перезвоню. Тут у меня… - обмер, подбирая мне название, - форс-мажор организовался. Прости, братан. Но… реально, не могу сейчас говорить.
Мигом отбить звонок и отложить трубку на полку. Игриво, взволнованно захихикала я не его жуткое, хищное выражение лица, что хоть и исполосовала улыбка, но коварства и опасности никак не уменьшала.
Враз зарычал и тотчас содрал с меня платье. Беглый, голодный взгляд - и тотчас подхватил меня себе на руки, поддаюсь. Быстрые шаги к софе – повалил на нее. Повис сверху. Короткий поцелуй в губы, смеется:
– Опять без труселей…
– А зачем… идя к своему Хорьку… лишнее одевать? Еще пока будет раздевать – передумает.
– Лесь… - вдруг заныл, заведя свою старую песню.
– Нет, Борь! – едва не взвизгнула я. Мигом приподнялась, уткнулась носом в шею. Шепчу: - Пожалуйста, не надо…
– Лесь, я не могу, - силой отстраняется – обреченно падаю на софу.
Пристальный, всепоглощающий, голодный взгляд мне на голую грудь – и не в силах оторваться. Но губы уже шевелятся, бормоча приговор, словно мантру:
– Нельзя так… нельзя. Не
Вмиг грубо хватаю его руки и укладываю на вожделенные места. Сжимаю его кисти вместе с ним. Поддается, отчаянно застонал, завыл.
Мигом выдирается руки и, нырнув ладонями мне под спину, приподнимает меня вверх. Враз впивается жадным, неистовым, ненасытным поцелуем в желанное. Выгнулась похотливо под своим зверем, что наконец-то вновь стал волком. Живо протискиваюсь руками к его брюкам. Расстегнуть ремень, змейку, стащить белье. Зарычал, застонал мой хищник, мой Тиран, утопая в ласке.
Но еще миг – и кто-то звонко, уверенно заколотил в дверь, огорошивая нас, словно воров.
Дернулся Боря, перевел взгляд в непонимании на дверь. Выжидаем.
И наконец-то слышится:
– Борис Федорович, - Лилькин голос. – Совещание. Народ тут уже собрался… нервничает.
С*ки.
Злобно, раздраженно скривился Кузнецов. Шумный, обреченный вздох – и подался назад. Мигом одеть, заправить одежины.
Лежу, смотрю на него… готова уже зареветь от всех этих измывательств.
– Прости, зай… Но, сама понимаешь. Не вовремя как-то всё…
Поднял с пола платье – протянул мне. Поддаюсь. Молча беру, встаю, одеваю.
– Не умею я вовремя… - обижено надула губы.
Заметил. Подошел ближе, обнял, прижал к себе. Короткий поцелуй в губы – и вдруг погладил, провел по волосам. Ухватил за подбородок. Добрый, пристальный взор в очи:
– Прости меня, малыш… Но оно и к лучшему… Рано еще пока.
Хмурюсь, кривлюсь, злобно стискиваю зубы.
Прячу, отвожу взгляд.
– Рано… всё время рано и не вовремя. С одной только Сиськастой – в самый раз.
Обмер, ошарашенный, закатил глаза под лоб. Зажмурился.
– Причем тут она? – не выдерживает и отчасти грубо, озлобленно рявкнул.
– Ни при чем, - язвлю.
Шумный, нервический вздох. Ухватил меня за плечи. Движение, напор, подчиняюсь – смотрю ему в очи.
– Что уже случилось? Говори… Что ты там себе надумала?
– Завтра пятница.
– И че?
– Баня… Ты опять с ней, да?
Застыл, округлив очи. Но миг – и лихорадочно заморгал:
– Причем тут она?
– Не сочиняй, а. И дурака не валяй. А то я не заметила, что все «рандеву» вместе с ней проводишь.
– Ты сейчас серьезно? – немного приблизился, лицом к лицом, пристальный взгляд. Неуверенно смеется: - Тебе прям сейчас хочется о ней поговорить?