Ярмо Господне
Шрифт:
Очень даже не вотще и не втуне вышло. Без них батарейкам «арви» не бывать стать. Пускай обоим занадта любопытным засранцам мы обязаны бесчинством карбофагов.
Скажу тебе, Фил, субалтерны, рукоположенные без их ведома, втемную, очень многое могут вообразить, изобразить, открыть. Изобрести, чего и не снилось мудрецам из обычных мирян.
— Частичная заочная индоктринация по методике дидактической теургии сэра Патрика?
— Она самая, братец Фил, она самая…
«Лорд Патрик безоговорочно выиграл наше давешнее и давнее пари. Надо же, не
Во второй очереди ранних гостей рыцарь Иоанн на правах принимающей стороны доставил со всем уважением и подобающим почетом харизматическую чету Павла и Анфисы Булавиных. В то же время рыцарь Филипп оказал им честь и лично помог выйти из «серафима» на посадочной площадке.
С настоящим и будущим местожительством, c домашней системой перемещения он вполне освоился при минимальном использовании предзнания и прогностики. Потому и принимал теперь своего стародавнего наставника в рабочем кабинете, любовно, уютно, старомодно обустроенном Настей к предреченному возвращению супруга.
В супротивность всем остальным Филипповым ближним и присным, Павел Семенович с порога, с первых минут разговора расставил диакритические знаки. «Будь то над «i», отмененной в 1917 году, или над «ё», введенной в 1797-м, патер ностер…»
— …Ваше нынешнее устойчивое исхождение из прошлого, мой друг, сродни воскрешению из мертвых или второму пришествию в юдоль земную. Возможно, оно и есть рыцарское предопределение и Промысл Божий. Вследствие чего, рыцарь Филипп, вам надлежит соответствовать орденскому статусу, сообразуясь с вашим бесподобным модус оператум, милостивый государь мой.
На первых порах вам предстоит непростая задача довести рыцаря Иоанна до ранга адепта с тем, чтобы он преемствовал мне на моем посту. Наш с вами дорогой Иван Николаич как никто другой сможет в недалеком грядущем составить достойную смену вашему престарелому прецептору.
— Предлагаете малоопытному молодому ученику Филиппу Ирнееву и прочая погрузиться в дотоле неизведанные им пучины орденской и секулярной политики, Пал Семеныч, не так ли?
— Именно так, мой друг! И никоим иным образом и подобием я рационально не вижу вашего ближайшего будущего.
Поскольку вам, как никому иному, ясны взаимозависимые сходства и различия между вашим недавним свершившимся прошлым и продолженным настоящим. Вы способны отстраненно и непредубежденно созерцать актуальную связь времен, что не под силу всем прочим, кто погружен в каждодневную политическую суетность.
— Я могу без суеты поразмыслить над вашим предложением, Пал Семеныч?
— Несомненно, Филипп Олегович, несомненно. Седмицу-другую я даю вам на отрешенные размышления и вхождение в курс дела.
Думается, наш общий знакомый Петр Леонидович Гаротник будет весьма доволен возможностью порадеть с протекцией и акклиматизацией единородному сыну старинного друга. По арматорской легенде вы, юноша, вскорости заявитесь в Европу из
— Как Петр-то поживает?
— Преклонный мирской возраст безусловно сказывается на его самочувствии. Но возглавляемое им влиятельное движение демохристиан живет и активно здравствует во всея Руси Посполитой.
Должен заметить, Петр Леонидыч оказался весьма распорядительным и прозорливым министром внутренних дел. Он немало способствовал белоросско-украинской унии, благоразумно следуя орденским предначертаниям.
— А Катя?
— Его супруга Катерина Юрьевна некогда ему весьма споспешествовала, будучи субалтерном и сенатором, благодаря стараниям Прасковьи Васильны и Настасьи Ярославны. Затем, вы понимаете, коллега, наш аноптический образ жизни потребовал ее удаления от мирской политики и секулярного окружения.
Берем на круг, дальнейшее углубление теории и практики социально-политической инженерии, такожде созидание Восточно-Европейской Республики есть несомненная академическая заслуга доктора эзотерической политологии Екатерины Гаротник.
— Но основоположником экуменического орденского учения СПИ, насколько я успел просмотреть промемории Ивана Рульникова, право слово, обозначены вы, Пал Семеныч?
— Положим, оно не совсем так, мой дорогой Фил Алегыч. Огромный неоценимый теоретический вклад внесли рыцари Рандольфо Альберини и Патрик Суончер, пожелавшие неприметно пребывать среди рядовых консультантов, рецензентов, планировщиков.
На мою же несчастную планиду выпало форменным модусом предводить совместными усилиями и не допускать избыточного практического вмешательства в секулярную невразумительную политику кого-либо из рыцарских конгрегаций Востока и Запада.
К счастью, друг мой, у нас в ордене возобладало всеобщее мнение о недопустимости установления всемирного и всевластного правительства, каковое без труда могло бы быть создано на базе нашей неоспоримой монополии в глобальных сетевых коммуникациях и межконтинентальных транспортных средствах. По моему скромному мнению, навряд ли под эгидой земной империи, озабоченной лишь тем, как удержаться у власти подлежащей, неслыханно и невиданно расцвели бы науки, технологии, художества, ремесла…
— Тогда как быть со значимым расцветом вами сотворенной Руси Посполитой, если в руках у великого князя Ольгерда II бразды имперского правления? Насколько я отметил, вы непосредственно, Пал Семеныч, за кадром и за кулисами приложили руку к ее возникновению, не правда ли?
— Чего греха таить, ежели сие есть во многом мое детище. Посему ВЕР не монархическая империя, но республиканский принципат, где властительные, делегированные великому князю конституцией прерогативы главы государства, представляют собой резервный институт политической власти вкупе с гарантиями устойчивого благотворительного развития.
— Или же гарантом стабильности оного античного гибрида республики с монархией аноптически имеет место быть орден Благодати Господней? — въедливо осведомился Филипп.